— Хозяин вернётся, решит, что с тобой делать! Сиди, не рыпайся, красавица! Ударила ребром ладони по воздуху от ярости. Доверие к человеку, с которым только что разговаривала, было подорвано. Наклонилась к замочной скважине: охранники, оба, сидели в дальней комнате, ее сторожили. Попутно играли в "пьяницу", самую простую и долгоиграющую игру для ленивых умов.
Выглянула в окна "приемной". Внизу увидела песчаную кучу. Рискованно, но попробовать стоит. А собаки? Бог не выдаст, свинья не съест! Сняла туфли, засунула их в свою безразмерную сумку. Тихонько открыла окошко, выбросила сумку вниз. Сама выпрыгнула. Отряхнулась по-кошачьи. Погрозила кулаком распахнутому окну. Оглянулась: собак было не слышно. Осторожно, чтобы не скрипели, растворила ворота, которые бесшумно отъехали в стену, точно как врата в пещере Сезама, и так же тихо закрылись вслед за нею.
Когда Керим Рустамович вернулся, обнаружил у входа в дом обеих собак, спавших беспробудным сном, и не желавших просыпаться. Охранники по-прежнему играли в карты. Дверь, за которой он запер пленницу, — которой обещал скорую свободу, — была заперта. Только сама пленница исчезла. Словно сочла свою миссию выполненной, — побеседовав с Казбековым, — она удалилась.
Чума с Виктором Ивановичем просто изнемогали от ожидания. Еще бы: только они собрались усыпить бдительность собачек немалой дозой транквилизаторов, как приехали две нежданные машины: одна во двор въехала, а другая, с двумя бугаями внутри, осталась за двором стоять. Этим машинам только мигалок и не хватало, чтобы телеграфировать всем и каждому, что приехало важное лицо в сопровождении своих холуев, которые только и умеют, что спину гнуть да тело одного из лидеров уходящей эпохи стеречь. А в наше время телохранов еще поболе станет! Потому что любой жалкий бизнесмен возомнит себя ценностью.
Долго сидели, зевать начали. Виктор Иванович курил прямо в раскрытое окно. Чума в очередной раз предложил ему уехать, да только таксист не согласился, но и в спор не вступил: молча сидел с заинтригованным лицом. Когда прошел час, а важное лицо эпохи так и не соизволило выйти вон, сказал:
— Пытают, должно быть! У нас, конечно, не сталинское время на дворе, но методы силовые нередко применяются для выяснения истины.
— Как пытают? — Максим привстал на месте так резко, что головой ударился о потолок машины. — Так нужно что-то делать!
— И что, скажи на милость? — шофер иронически усмехнулся. — Чем ты, один и без оружия, в состоянии помочь своей подруге? Ничем! Будь ты хоть трижды дзюдоист или там каратист: ты — один, а один в поле не воин! Думаешь, мальчики вон в том авто совсем размазни? Сомнительно. И они, наверняка, приемами рукопашной владеют. Хлюпиков в охрану не берут. Нет, придется ждать, пока эти ироды куда отъедут, — тогда посмотрим, что к чему. Покамест сиди и не рыпайся: волю развивай и терпение. Вот в мое время мужчины в органах были другими: волевыми, немногословными, мужественными. Ты разве сам не работник органов? Признайся, паря! Вижу в тебе офицерскую выправку, только выражение лица неправильное, наивное какое-то…