Зашелестели бумаги. Эрланд убил бы за возможность хоть глазком в них заглянуть, но не судьба. Маркиз с собеседником вскоре покинули кабинет. Мы снова остались одни.
Едва дверь закрылась, я прошептала:
— Немедленно выпусти меня.
Неуловимое движение, и я свободна. Поправляя дрожащими руками прическу, я изо всех держала лицо. Почему-то казалось, что после столь тесного контакта капитан должен что-то сказать, как-то разрядить обстановку. Да что там сказать! В прежние времена он был бы обязан жениться на мне. Но нет, его куда больше заботил сейф, чем моя персона.
— Пора возвращаться в зал, — я тоже умею притворяться, будто ничего не случилось. — Пока нас не кинулись искать.
— Ты права, — разочарованно вздохнул Эрланд. — Пора.
Сперва мы проверили, нет ли кого в коридоре. Тот был пуст, и мы благополучно добрались до зала, где уже начались танцы.
— Ступай к маркизу, — шепнул мне Эрланд.
— А ты?
— Я поищу того, с кем он говорил. Если повезет, он еще здесь.
— Арестуешь его?
Он странно на меня поглядел, а потом, нацепив непроницаемую маску маг-полицейского, ответил:
— А вот это тебя не касается. Тайна следствия.
Мы разошлись в разные стороны: я направилась к танцующим, Эрланд – на поиски таинственных бумаг и их обладателя. Не знаю, как обстояли дела у него, мои же шли скверно. Маркиз как будто нарочно меня игнорировал. Приглашал кого угодно, только не меня. Как если бы из симпатичной девушки я вдруг превратилась в жабу. Я даже усомнилась в своей привлекательности, чего со мной не случалось лет с пяти, когда сын кухарки обозвал меня каланчой.
Отчаявшись привлечь внимание маркиза, сама направилась к нему. В конце концов, мы живем в продвинутом обществе. Ничего непоправимого не случится, если дама пригласит кавалера на танец.
— Видела, как вы танцуете, — улыбнулась я мужчине. — Отлично двигаетесь.
— Благодарю за комплимент, — он склонил голову в легком поклоне. — Убежден, вы тоже превосходно танцуете.
— У вас есть шанс проверить это лично.
Это был даже не намек, и маркиз расценил мои слова верно.
— Окажите мне честь.
Он предложил руку, я с облегчением ее приняла. Получилось.
И вот мы закружились в танце. Вел мужчина действительно отменно. Уверенно, но вместе с тем мягко. Он напомнил мне ртуть: вроде металл, но податливый, а еще смертельно опасный.
Осталось решить: целовать его прямо во время танца или после, заманив в сад? Я предпочла второй вариант. Может, Эрланду привычно целоваться у всех на виду, но для репутации дочери пэра это губительно.