Никита припал на одно колено и здоровой рукой поднял карабин. Волк бежал с возрастающей скоростью.
Выстрел.
Волк не остановился.
Никита приставил приклад к земле и, зажав ствол между плечом и щекой, здоровой рукой передернул затвор. Сжав зубы, поднял тяжелое оружие.
Выстрел.
Пуля взбила землю в метре перед хищником.
Нечеловеческие усилия. Щелчок затвора. Выстрел.
Волк всей тяжестью рухнул на грудь и перекувыркнулся через голову.
Снова напряжения сил. Щелчок затвора.
Волк вскочил на ноги и продолжил атаку.
Выстрел.
Пуля пробила правое ухо зверя.
Никита уже плохо понимал, что делает. В последний раз лязгнул затвор. Расстояние сократилось до минимума.
Выстрел. Никита бил почти в упор.
Волк свалился в нескольких метрах от его ног и, несколько раз дернувшись, затих навсегда.
Никита, стоя на коленях, долго смотрел на сраженного зверя. Он победил. Победил, но ни радости, ни удовлетворения не чувствовал. Он исполнил свой долг. Добился того, чего хотел. Можно возвращаться домой. Но на это уже не хватало сил. Никита не мог даже подняться. Тело стало ватным и непослушным. Руки и ноги налило свинцом. Он перестал ощущать себя. Даже боль отступила на задний план.
— Анечка, я сделал это… Жди… Я скоро приду к тебе, — прошептал Никита.
Распухшие губы сложились в улыбке.
— Я дойду. Только жди.
Распростертый на земле волк, поляна, деревья — все начало крутиться перед ним в убыстряющемся темпе. Чтобы остановить бешеную пляску, Никита закрыл глаза. Голова безвольно упала на грудь. Охотник пошатнулся и, не проронив ни звука, упал рядом с волком.
— Анечка, — шепнули губы.
Испачкав палец в собственной крови, Никита написал на земле «Аня».
Это было его последнее осознанное действие.
Влад с журналистом Сергеем Рудаковым пили пиво, прогуливаясь по аллеям Городского парка. День был жарким, и ни тени могучих дубов, ни ледяное пиво не приносили желанной прохлады. Друзья шли молча и лишь изредка перебрасывались незначительными замечаниями по поводу погоды, прохожих и мусора под деревьями. Позади них плелся Феликс, чуть ли не по земле волоча длинный красный, как знамя, язык.
— Не знаю, как у тебя, — все же решил завязать разговор Влад, — но у меня после этого дела до сих пор на душе неприятный осадок.
— Почему? — Сергей сделал большой глоток пива.
— В голове все это никак не укладывается, — поморщился Влад, — Не должно быть так. Не может! Чтобы брат поднял руку на брата! Это же…
— Да ладно тебе не бери в голову, иначе тоже умом тронешься, — Сергей свистнул Феликсу. — Будь проще. История знает много аналогичных прецедентов. Вспомни хотя бы гражданскую войну. Сколько братьев там поубивали друг друга? Из-за каких-то политических идей, между прочим. А Библия? Вспомни про Каина и Авеля. Очень похожий случай. Каин, как и Леонид убил своего брата из зависти! Своим поступком Каин навлек на себя гнев Божий. И проклятье на весь свой род. Только, слава Всевышнему, что в нашем случае все закончилось благополучнее, нежели в Библии. Авель остался жив!