— Ваша милость, произошло сие пятнадцатого числа сего месяца. Уильямсон вошел в сад Картрайта, дабы самолично убедиться… убедиться, ваша милость, что дерево растет именно так, как описывалось. Но пока он находился там…
Дело было доведено до монотонного финала. Сэр Генри по ту сторону широкого стола сонно пошевелился. Стражники ввели угрюмого бродягу в рубище из рваной парусины.
— Обвиняется в краже четырех сухарей и зеркальца у Имярека, ваша милость.
— Доказательство?
— Его захватили на месте преступления, ваша милость.
— Украл ты или не украл четыре сухаря и зеркальце?
Лицо обвиняемого стало еще угрюмее.
— Я им сказал.
— Ваша милость, — рявкнул стражник.
— Ваша милость.
— С какой целью ты украл означенные?
— По нужде.
— Говори «ваша милость»!
— Ваша милость.
— Какой нужде?
— Сухари, чтоб съесть.
— Ваша милость.
— Ваша милость.
— А зеркальце?
— Зеркальце, чтоб на себя посмотреть.
— Ваша милость.
— Ваша милость.
Преступника увели отбывать срок его заключения.
Затем стражники поставили перед судьей исхудалую женщину с землистым лицом.
— Обвиняется в блуде и притонодержательстве, ваша милость.
— Притонодержательство противозаконно, — с раздражением сказал сэр Генри. — но с каких это пор мы караем людей за блуд?
— Ваша милость, природа этой женщины… Попечение об общественном здоровье… Мы полагали, что суть обвинения ясна.
— А-а! Да-да. Под замок ее! И побыстрее!
Женщина завыла.
Сэр Генри уткнул лоб в ладони и даже не взглянул на очередных арестантов.
— Обвиняются в пиратстве, ваша милость, в нарушении королевского мира, в военном нападении на подданных дружественной державы.
Сэр Генри быстро покосился на обвиняемых. Один был толстячком с выпученными от ужаса глазами, другой тощим, седым и одноруким.
— Доказательства их вины?
— Показания пяти свидетелей, ваша милость.
— Ах, так? Признаете вы себя виновными или нет?
Высокий обнял единственной рукой плечи товарища.
— Признаем, ваша милость.
— Признаете, что виновны? — в изумлении вскричал сэр Генри. — Но пираты никогда не сознаются. Таких прецедентов еще не было!
— Мы признаем себя виновными, ваша милость.
— Но почему?
— Пятьдесят человек видели все своими глазами, ваша милость. Зачем нам отнимать у вас время, запираясь, если пятьдесят свидетелей тут же опровергнут нас под присягой? Нет, мы смирились со своим жребием, ваша милость. Мы не стыдимся ни последнего нашего деяния, ни всей нашей жизни. — Жилистая рука крепче обвила плечи флибустьера, смахивавшего на бочонок.
Несколько мгновений Генри хранил молчание. Потом поднял на них утомленный взгляд.
— Я приговариваю вас к повешению.