— Но его припадки, — сказал Генри Морган. — Его отвратительные припадки. Я сам видел.
И снова юноша засмеялся.
— Припадки? А! Так припадки — это же дар избранным… родовое наследство.
— И ты думаешь, он способен чувствовать?
— Да, возможно. Вспомните, он женился, чтобы спасти ее доброе имя, и не расстался с ней, когда узнал, какое это имя! И вот увидите, при разделе добычи он смущенно попросит какое-нибудь распятие. И привезет ей в подарок распятие из Панамы. Нет, вы только подумайте! Он же сектант из сектантов. Для него нательные кресты и распятия — кощунственная мерзость!
III
Вперед, вперед к Панаме тащились флибустьеры. Они ели кожу и горькие корешки, крыс, мышей, змей, обезьян. Щеки их превратились в глубокие впадины под скулами, глаза блестели жаром лихорадки. От недавнего их одушевления не осталось и следа. Идти вперед их заставляла лишь вера в непогрешимость своего капитана: Морган не мог потерпеть неудачи, потому что еще никогда не терпел неудач. Уж конечно, у него есть план, который набьет их карманы золотом Нового Света! А слово «золото», хотя и утратило реальный смысл, было сильнее слова «голод».
На восьмое утро вернулся разведчик и доложил капитану Моргану:
— Дорога преграждена, сэр. Они насыпали поперек нее невысокий земляной вал и поставили на нем пушки.
Раздалась команда, голова извивающейся колонны свернула влево и начала прогрызать путь сквозь густой подлесок. К вечеру они вышли на вершину небольшого круглого холма и увидели внизу прямо перед собой Панаму, купающуюся в золотом сиянии западного солнца. И каждый заглянул в глаза соседа, проверяя, что узрел не бредовое видение, явившееся ему одному.
Кто-то замер над самым склоном, испустил безумный вопль, и внезапно его товарищи увидели, что он стремительно бежит вниз, на ходу вытаскивая саблю из ножен. В лощине под ними паслось стадо, брошенное там каким то бестолковым испанцем. Мгновение спустя все четырнадцать сотен пиратов ринулись туда. Они рубили коров саблями, кололи шпагами, вонзали ножи в перепуганных животных. И скоро, очень скоро по бородам изголодавшихся людей заструилась свежая кровь, и красные капли обагрили их рубашки. В этот вечер они объелись до беспамятства.
Но в предрассветной мгле пиратские разведчики уже рыскали по равнине, как волки-оборотни. Они подобрались к самым стенам города и пересчитали солдат перед воротами.
А на ранней заре капитан Морган разбудил своих людей и созвал их, чтобы сообщить план сражения. Генри Морган хорошо изучил души флибустьеров. Он завладел их рассудком, подготовил его для битвы. Он воззвал к их страху: