Он провел ладонью по волосам и покачал головой:
– А вы считали, что я способен на это?
Она кивнула, судорожно сглотнув.
– Что ж, придется постараться изменить ваше мнение обо мне, мисс Свифт, – улыбнулся Гриффин. – Я хочу, чтобы именно вы приглядывали за моими сестрами.
– А если Наполеон опять что-нибудь натворит?
Глаза герцога сверкнули:
– И что с того?
По спине Эсмеральды пробежали мурашки от этого пристального взгляда. Ну почему на нее так действует одно его присутствие?
Словно почувствовав ее смятение, Гриффин приподнял ей подбородок, и Эсмеральду будто молнией ударило; по телу разлилось восхитительное тепло, быстро переходящее в жар.
– И что? – повторил он медленно, слегка сжимая ее подбородок, словно предлагал расслабиться и не отвергать его прикосновения.
Она смотрела, как шевелятся его губы, и думала лишь об одном: каковы они на вкус. Ей так хотелось оказаться в его сильных объятиях, прижаться к груди.
Что за безумие?
Пытаясь изменить направление своих мыслей и заглушить клубившиеся в глубине ее естества предательские желания, Эсмеральда пробормотала:
– Вы расстроитесь.
– Нет, расстроитесь вы. Не я.
Большой палец легонько коснулся ее щеки, уголка рта, медленно обвел губы. Тело ее мгновенно отреагировало на его ласки: груди напряглись, желудок скрутило, внизу живота словно образовался комок.
– Неприятности порой случаются, но это же не катастрофа, – сказал он тихо.
Его прикосновения утешали, успокаивали, ласкали. Эсмеральда сознавала, что порядочная девушка не должна позволять себе ничего подобного, но у нее просто не хватало сил добровольно лишиться этой близости и тепла.
– Вы молодец: так накинулись на меня из-за кота, – хрипло прошептал Гриффин, продолжая легонько гладить контуры ее лица, потом вдруг наклонил голову и оказался совсем близко – так близко, что она затаила дыхание, решив, что он собирается ее поцеловать.
Но нет: почти в самые губы, так что ее овеяло теплым дыханием, герцог прошептал:
– Не помню, чтобы когда-нибудь на меня кричала молодая леди.
– Но я вовсе не кричала, – возразила она серьезно. – Разве что… немного повысила голос.
Герцог едва заметно улыбнулся:
– Немного?
Она залилась краской стыда, но вовсе не из-за этого: ей так хотелось его поцелуя, что было трудно удержаться и самой не прижаться к его губам.
– В таком случае я должна извиниться, – пробормотала она.
– В этом нет нужды, – заверил Гриффин, нежно скользя пальцами от ее щеки к ложбинке на шее и обратно. – Я же говорил, что именно умение свободно выражать свое мнение нахожу в вас столь привлекательным.