— Здесь тепло, — невпопад ответил Гарри Борден.
— Но влажно, — сказал Дик.
— Здесь тепло и есть виски со льдом, — продолжал гнуть свою линию Гарри. — Что ещё нужно, чтобы достойно встретить конец света?
— То есть, в успех операции ты вообще не веришь? — уточнил Том.
— Верю, — сказал Гарри. — В какой-то степени.
— С этого места поподробней, — попросил я. — Допустим, ты завладеешь скиллом Аскета и сможешь лишить любого некстмена его способностей, — сказал Гарри. — Даже Ветра Джихада и то чудище с Гаити. Ну а дальше-то что? Ты один, мир достаточно велик… Вряд ли ты успеешь вообще везде. Кроме того, я предсказываю, что некстмены, даже лишенные способностей, не будут питать к тебе тёплых чувств и попытаются испортить жизнь. Сейчас за тобой уже охотится половина исламского мира, и я думаю, что дальше будет ещё интересней.
— Угу, — сказал я. О мысли, что за мной охотится половина исламского мира, я уже успел позабыть, а теперь снова вспомнил и мне стало неуютно. В конце концов, в Индии тоже полно мусульман.
С другой стороны, я понимал, что Гарри всё время пытается подвести меня к мысли, что без их поддержки я не справлюсь, и в какой-то степени он был прав. Одиночки, увы, нигде не рулят. Даже супермены это понимают и начинают сбиваться в стаи.
— Мне кажется, вы все излишне драматизируете, — сказал Дик. — Мир, как ты выразился, достаточно велик и достаточно устойчив, а человечество умеет приспосабливаться. Мы пережили появление огнестрельного оружия, появление ядерного оружия, появление интернета. Переживём и нынешние времена…
— Каждое это изобретение меняло мир, — сказал Том.
— Значит, ему суждено измениться ещё раз, — сказал Дик.
— Всё это разговоры в пользу бедных, — сказал Гарри. — Мир велик и устойчив, колеса Сансары вращаются медленно и перемалывают всех, а перемены неотвратимы. Я верю, что в глобальном смысле человечество может пережить, что угодно. В отличие от отдельных личностей, имя которым — легион. Спросите у рыцарского сословия, как они пережили появление огнестрельного оружия. Спросите у японцев, как им живется после изобретения ядерной бомбы.
— Рефлексия — это хорошо, — сказал Том. — Но не во время боевой операции.
— Боевая операция, — сказал Гарри. — Ещё не началась. Но когда она начнётся, она уже не закончится никогда.
— Глубокомысленная муть, — сказал Дик. — Вы, британцы, любите всё усложнять.
— Это отголоски нашего былого величия, — сказал Том. — Не обращай внимания, с похмельем это пройдёт.
* * *
Кто супермен с повышенной регенерацией, благодаря которой утром не мучился от похмелья, в отличие от троих своих британских собутыльников, тот я.