И, как всегда, он радостно расхохотался собственной шутке.
— Ты меня замучил, Дарки. Помираю от страха. У меня прямо все нутро выворачивает. Ради бога, забирай свои дрова и отпусти меня.
Грузовик свернул в переулок, где жил Дарки. В тусклом предутреннем свете выплыл ветхий домишко, в котором ютился со своей женой и тремя детьми непреклонный Коннорс Гундосый.
— Бьюсь об заклад, эта сволочь храпела в постели, пока мы добывали дрова. Даже и в подарок не принял бы! Подумаешь!..
— Старина Коннорс — неплохой парень, — вступился Эрни.
— Я тебе говорю, в душе он паршивый скэб. Он за националистов голосовал.
— Ты ведь не знаешь наверняка, за кого он голосовал, Дарки. А много мы получили, хоть и голосовали за лейбористов?
— Говорю тебе, он проклятый скэб всей своей душонкой. Но сдается мне, его жена и дети здесь ни при чем.
Небось они там закоченели. Надо им подкинуть чурбанчик.
— Да у тебя осталось всего-то полдюжины.
— Сколько тебе твердить — у меня полон сарай дров! — огрызнулся Дарки, круто поворачивая грузовик. — И деньги у меня тоже есть. В прошлую субботу на скачках выиграл…
В домишке никто не шелохнулся, пока они выгружали бревна. Потом, выводя машину из узкого переулка, Дарки со злобой проворчал:
— Чтоб он сгорел вместе с этими дровами.
— Скоро рассветет, — сказал Эрни, когда они остановились у старого дома Дарки.
— Я в минуту, — Дарки торопливо спрыгнул на землю. — Тут всего два или три чурбака. Брошу их прямо в палисадник.
— Отнеси лучше во двор. В палисаднике кто-нибудь увидит, и нас схватят. Я тебе помогу.
— Сам управлюсь. Думаешь, все такие хилые, как ты?
— Но ведь тяжело. Я помогу тебе…
— Сказал тебе — справлюсь! — буркнул Дарки.
Несмотря на протесты Эрни, он откинул задний борт грузовика, взял, поднатужившись, увесистое бревно под одну руку, два поменьше под другую и, покачиваясь, двинулся по дорожке к дому.
Замерцал морозный рассвет. Эрни ждал.
Чудной парень этот Дарки, думал он. Хотел бы я знать, есть у него хоть полено в сарае?..