Бильярдный турнир не мог не отразить изменений, происшедших за последнее время в Бенсонс-Вэлли. До депрессии в городке имущественные различия проявлялись не так резко и богачи не очень-то задирали нос. Фермеры — крупные, средние и мелкие — сообща толковали про дождь (или про то, что его нет) и про цены на масло. В застойные периоды фермеры бок о бок с рабочими трудились на молочном заводе, в оранжереях или шахтах. Сыновья и дочери обитателей городка в ту пору переженились, и родители этому не препятствовали. Сын рабочего или мелкого фермера, если он был недурен собой и не растяпа, мог соблазнить дочь богатого фермера, управляющего банком или лавочника и даже жениться на ней. Только очень богатые семейства посылали своих отпрысков в изысканные мельбурнские школы, а все остальные дети посещали местную школу и, повзрослев, приходили к выводу, что дружба важнее денег и социальных предрассудков.
А потом шахта закрылась, на молочном заводе машины работали не полный день. Большинство рабочих семей перебивалось на пособие. Мелкие фермеры — те, что поселились по краю долины, на скудных землях, очутились в руках банков, многих выгоняли с ферм, и они присоединялись к стоящим в очереди за пособием городским безработным. Очереди эти увеличивались с каждым днем. Скрытые прежде классовые и имущественные барьеры стали так высоки, что их не могла преодолеть даже юная любовь. Те, что побогаче, держались поближе друг к другу, чтобы защитить свои привилегии, и с презрением осуждали «бродяг», которые «не хотят работать». Разорившиеся фермеры вместе с рабочими и безработными проклинали богачей, которым ни до кого дела не было. Лавочники, как начинка в пироге, льнули и к тем и к другим и оплакивали вместе со всеми добрые старые времена. Рабочие постепенно сплачивались, и скоро молочный завод смолк в безнадежной забастовке. Безработные повторяли мельбурнские требования — положить конец выдаче пособий продовольствием. Городок стал свидетелем печального зрелища: люди, которые жили в одной долине и даже учились когда-то в одной школе, на улице проходили мимо, даже не кивнув друг другу.
И вот теперь вся взаимная классовая неприязнь сосредоточилась, как это ни нелепо, на таком пустом занятии, как бильярдная игра.
Местные букмекеры впервые в истории начали записывать ставки на финальный матч по бильярду. Да еще какое выгодное оказалось дело — не успевали записывать! АНА шла шесть против четырех, «Королевский дуб» точно так же: шесть против четырех.
По всем данным, должна была победить АНА — как и случилось в последних пяти финалах, — но разгоревшаяся вражда разжигала страсти; вскоре ставки на «Королевский дуб» шли уже пять против одного. Шансы игроков оценивались в зависимости от их темперамента.