— Потом — исследование психики и, может быть, хотя я склонен сомневаться в этом, — суд. Мне кажется, что его маниакальная мстительность граничит с болезнью. Или, по крайней мере, граничила.
— Их чувства тоже, — добавил полковник. — Но теперь и они дали трещину. Жалкая уголовная мелодрама с вполне интеллигентными людьми в роли действующих лиц. Когда вы стали разбираться в ситуации? Ведь события развивались очень быстро. Да и найти противников профессора было нелегко, их поиски не могли не увести следствие с правильного пути.
Берда задумался над ответом. Сначала он не очень серьезно относился к этому делу, недооценивая его участников. Ведь и профессора он считал безобидным, добродушным чудаком, который без особых успехов пытается устрашить влюбленную пару смехотворными угрозами и настолько же комичным игрушечным реквизитом.
Все дела, расследованием которых изо дня в день занимается милиция, в большинстве случаев представляют собой самые заурядные интриги. Нож, веревка, в лучшем случае пистолет выступают орудием сведения личных счетов. Ставкой в игре чаще всего бывают деньги или другие ценности. Этот случай не был похож на остальные.
Берду ввели в заблуждение действия доцента Грудзинского. Он был уверен, что доцент играет гораздо более значительную роль в драме, чем оказалось в финале этой истории.
— Все говорило за то, что он убийца Сивецкого. Кроме того, у профессора бесспорное алиби, а других потенциальных убийц среди знакомых Сивецкого не было.
Надуманным выглядело нападение на доцента, явно присочиненным — эпизод с набрасыванием на лицо его же собственного шарфа и упоминание о крысе, которая по непонятным причинам бесследно исчезла. Но они неплохо вписывались в фарс, разыгрываемый преступником-дилетантом.
— Из числа дилетантов следует исключить одного — профессора. Он действовал вовсе не по-дилетантски, — заметил полковник.
Поручику вспомнились заключительные минуты допроса Грудзинского и телефонный звонок в комиссариат. Таинственный голос пытался привлечь внимание к опасности, грозящей профессору Как предполагал Берда, старый профессор собирался разыграть последний акт драмы в присутствии бывшей жены.
В то же время Грудзинский, как окончательно убедило Берду следствие и показания самого доцента, действительно не убивал Сивецкого и не имел ни малейшего намерения убивать его. Но это была версия, которая затянула ход расследования.
— Из-за этих незначительных деталей, — говорил Берда, — я чуть было не упустил из виду главное действующее лицо — профессора, пока он не напомнил о себе телефонным звонком.