— Ваша? — спросил я.
— Нет, напарника моего, — Митько затянулся папиросой и продолжил: — Можешь оставить себе: ему эта игрушка больше не понадобится.
— Умер? — вырвалось у меня.
— Нет, курить бросил.
— Понятно.
Работа подошла к концу. Я сидел без дела только пару минут, пока Митько после очередного звонка не сообщил мне:
— Нужно ехать на вызов. На улице Добролюбова обнаружен труп.
* * *
Милицейский «уазик» тяжело кряхтел, но всё же был в состоянии довезти нас до места преступления. Пока он несся по улицам, я представлял себе окровавленный труп мужчины с топором в голове, пожилую старушку, навсегда застывшую в своём кресле, или повешенника, качающегося на толстой веревке. Я уже видел себя, невозмутимо стоящего рядом с мертвецом и выдвигающего блестящую версию, о которой никто и подумать не мог.
«Уазик» затормозил, оторвав меня от счастливых мыслей. Я вышел на улицу и, следом за Митько и судмедэкспертом, последовал в подъезд высотного дома, у которого уже стояла машина скорой помощи.
Дверь квартиры на четвертом этаже была раскрыта настежь. То, что представилось передо мной через несколько секунд, не могло привидеться и в самом страшном сне. В центре гостиной, на ковре, в полузастывшей луже крови лежал совершенно голый, да к тому же лысый мужчина с продырявленной башкой.
Неожиданно к горлу подступил комок, меня кинуло в жар и чуть не стошнило. Я, конечно, подозревал, что мне будет не очень хорошо, когда я увижу мертвеца, но чтобы так…
Когда человек идёт над пропастью на большой высоте, и ему говорят, не смотреть вниз, то он, обычно, всё-таки смотрит. Так и сейчас: я знал, что если не думать о том, что меня может стошнить, и ничего не случится, однако все же подумал.
Лицо у меня при этом, наверное, стало зеленым, потому что Митько, взглянув на меня, произнёс:
— Иди, проветрись.
Я послушно вышел в коридор. Рядом с входной дверью стоял участковый и курил «Беломор». В поисках глотка свежего воздуха, я забрёл на кухню. Здесь, у стола сидела женщина лет сорока в шикарном, дорогом платье. По её заплаканному виду стало ясно, что усопший был ей не безразличен.
— Можно открыть окно? — спросил я у женщины. Она еле заметно кивнула.
Отворив форточку, я подставил лицо под струю воздуха. Самочувствие постепенно улучшилось. Закрыв окно, я собирался уходить, когда женщина сидящая у стола вдруг обратилась ко мне:
— Вы пришли меня допрашивать?
Я задумался. Возвращаться к трупу особо не хочется, поэтому можно пока допросить эту даму. Я присел на свободный стул и задал первый вопрос:
— Как вас зовут?