– Душа, говорю, вроде птички…
– Птички, говоришь?
– Птички, говорю, вроде Пикалки.
– Ну и что?
– Когда птичка поет, Куприяныч работает. А когда перестанет работать, садится за чай, то с ней советуется. И он мне говорит: птичка эта – душа. А я спрашиваю: у вас тоже душа вроде птички?
– Стой! – оборвал его начальник, – какая тут тебе птичка, какая душа! Беги вон туда, стрелой лети, отнеси бригадиру приказ!
Сутулов наскоро что-то написал на бумажке.
Зуек с особенной скоростью выполнил в этот раз поручение: ему хотелось вернуться к начатому разговору, пока Сутулов еще не успел его забыть.
Но Сутулов, кажется, успел уже забыть и за такое короткое время. Проходит много времени, пока он останавливает свое внимание на маленьком своем препотешном курьере.
– Ты ведь, кажется, хотел меня о чем-то спросить?
– Как же вы не помните, товарищ начальник, я вас уже спросил.
– Нет, я помню, ты что-то меня спросил о душе.
– Ну да, я спросил вас: есть ли у вас, у начальников, тоже душа.
– Вот что выдумал! – засмеялся Сутулов. – У каждого человека есть душа, почему не быть душе тоже и у начальника.
– Это я понимаю, – ответил Зуек, – но Куприяныч сказал, душа у него вроде птички: она ему поет, и он под песню работает. А мне хочется узнать, как у начальников, душа тоже вроде птички и тоже и начальники под песню работают?
– Куприяныч бродяга, – ответил Сутулов, – по лесам без дела шатается, у него много времени думать о птичках. Какая тут птичка! Мы к человеку прикованы, только и думаем…
– Как бы догадаться человека спасти? – подсказал Зуек.
– Ну, не то чтобы непременно всех спасти и спасти, а чтобы лучше было. Моя душа вся в заботах, вся во внимании: на что смотрю, там и душа моя. Вот вижу сейчас, урки проклятые там подрались, и как бы у них тоже не вышел завал. Смотрю туда – и душа моя там тоже работает.
– Понимаю, – ответил Зуек, – вы сами стоите, а душа ваша там работает.
– Вот правильно, только вон вижу, опять завал все растет и растет.
– Душа Куприяныча птичка, – продолжает Зуек.
– Птичка, говоришь?
– Птичка. Он работает, а птичка поет.
– Поет?
– Конечно, поет. А у вас по-другому: душа ваша работает, зато вы сами стоите.
– Сам я стою, – сказал, приходя в себя, Сутулов, – это верно. Душа моя работает, а я за правду стою и тебе тоже советую, не гоняйся за птичками: душа в правде. Только понимаешь ли ты, пацан, что-нибудь?
И только было собрался Зуек поспорить в том смысле, что ему лучше хотелось бы за птичками бегать, чем за правду стоять, как вдруг внизу на работе случилась новая беда, и душа Сутулова вся туда совсем улетела… А когда вернулась душа Сутулова, Зуек опять должен был сломя голову лететь на работу.