Встала, держать за спинку кровати. Голова кружилась, ноги еле держали, но я все равно сделала первый неуверенный шаг, затем второй и третий. Ноги окрепли и я, пошатываясь, дошла до двери, вышла в коридор.
Спутая босыми ногами по ковровой дорожке, думала о хлебе насущном. Уж очень кушать хотелось. Да, обед был три часа назад и я, должна признаться, съела немало — три взрослые порции. По этому поводу вышел даже небольшой скандал — ни Найдин, ни слуга, накрывавший на стол, не поверили, что я могу съесть третью порцию. Я разревелась и ревела до тех пор, пока мне не принесли требуемое. Я съела все и даже с трудом отказалась от облизывания тарелки — не хотелось еще больше позориться перед Найдин.
После обеда сразу уснула и вот спустя три часа я снова хочу есть. Скоро, совсем скоро будем пить чай с булочками. Нежнейшая сдоба, так и тающая на языке, и вкуснейший шоколадный крем. А может быть даже подадут коврижку на меду или тортик какой-нибудь. В животе сладко заурчало от предвкушения.
Сглотнула слюну и учуяла запах бутербродов с ветчиной и сыром. И как зачарованная последовала к его источнику. Очнулась только перед дверью. Хорошо знакомой дверью. Покореженной огнем дверью.
— Преступник всегда возвращается на место преступления, — пробормотала себе под нос.
За дверью кто-то был. Этот кто-то ругался голосом Алека, слышался скрежет металла. Несмело заглядываю внутрь.
Все черное. Абсолютно черные стены, пол, потолок. Ничего нет в комнате, кроме черных останков стола и черного же покореженного сейфа, который Алек пытался взломать кочергой. Хотя нет, есть еще совершенно новый и чистый табурет, на котором стояла тарелка с тремя бутиками. Сглатываю слюну.
— ТЫ! — вдруг раздалось злобное шипение Алека.
— Я, — призналась я, опуская голову. Бутики были забыты.
— Ты… ты… ты … Аааа, — закатил глаза к потолку Алек. — На тебя даже злиться невозможно, Лика. Стоишь вся такая несчастная.
— Я не хотела, чтобы так получилось, — шмыгаю носом я.
Ну почему я опять плачу?
— Не плачь, милая, — Алек опустился на колени передо мной и обнял. — Не плачь. Главное, что ты осталась жива. А лаборатория… Да ну ее. Знаешь, сколько раз она горела? Пять! Ты спалила ее в шестой раз.
— Правда?
— Правда, правда, — пробурчал он. — А знаешь, сколько раз мэтр горел? — я отрицательно показала головой. — Раз тридцать! Представляешь?
— Нет, — засмеялась я.
— Ну вот, ты улыбаешься! Я что ты тут делаешь?
— Мне разрешили вставать с кровати…
— И ты решила вернуться на место преступления?
— Не совсем, я просто шла и думала о булочках…