Наталья Нушкарева
beмп иг in мглпилн.н ь выйти навстречу мужу, ее ожидали нескончаемые
М1|(||>11° 1,111
И целом, у донских казаков на свободу поведения замужней казачки гмшрели «обыкновенно снисходительно».[156] В донских говорах внебрачных партнеров называли любашами/любашками.[157] В иных губерниях мужики, имевшие по договоренности одну женщину в любовницах (зачастую мужняя жена спала не только с мужем, но и с его приятелем или с отцом мужа, то есть свекром), звали друг друга свояками.ш Примерно то же самое в отношении замужних женщин неожиданно описал калужский информатор, по данным Тенишевского фонда: «Если молодая впадет в грех, соседи снисходительно относятся к се проступку. “Разве ей не хочется? Суди Бог, а не люди!”»[158]
Любопытно, что в некоторых российских губерниях, например Ярославской, мир допускал месть законной жены жснщинс-разлучницс в виде позорящих наказаний: битья окон, вымазывания сажей и деггем ворот (однако к рубежу XIX—XX вв. волостные суды уже смотрели на это как на самоуправство и осуждали).[159] У казаков и жителей Вологодчины практиковались всевозможные позорящие наказания для таких жен, подчас вдов, которые готовы были стать любовницами, уводить мужей из своих семей, «сманивать» к себе. В качестве позорящего наказания пострадавшая могла наказать обидчицу: разбить окна в доме разлучницы,[160] отрезать хвосты у ее скотины, обмазать ее курень дегтем, избить (при участии соседей) — вплоть до того, чтобы поджечь, убить, отрезать косу, испортить одежду и иное имущество.[161]
В то же время ситуации, когда и муж-казак, и жеиа-казачка имели «друзей» на стороне, но жили друг с другом в полном согласии, зазорной не считалась,[162] но была редкой. Народные представления о справедливости и не только допустимости, но и необходимости физического наказания жены-изменницы мужем были практически неоспоримыми на протяжении всего XIX в. В центральных и южнорусских губерниях мужья избивали жен за неверность особенно зверски. Сохранилась масса их описаний. Били ременными прутьями, повесив вниз головной ■■к переводине на дворе собственного дома», привязав к сохе или за волосы к потолочной балке, ирипрядывали «косой к хвосту лошади и в таком виде» непрерывно избивали сидя на лошади верхом — «соседи смо- I рели на это равнодушно: «свой муж, что хотит, то и делает».[163] «Пи один человек не осмеливался сказать даже слово за страдалицу в той уверенности, что это дело правое, что муж имеет неограниченную власть над своею женою»:[164] «...один казак, заподозрив в измене свою жену, привя- 1лл ее косами к оглобле и с этой несчастной пристяжной проехал во всю прыть до соседнего форпоста».