– А ты не рад? – хмыкнул парнишка.
– Кончай трепаться, – ответил вожак. – Ксюх, поди поближе – дело есть.
Девушка нахмурилась и сжала ладошку сестры. То ли услышала разговор с Хлыстом, то ли бабьей чуйкой засекла подвох, то ли голос Германа выдал его с головой, но выглядела подруга так, будто к виску приставили ствол. Грид уже собрался пересказать задуманное, как вдруг со стороны блокпоста донеслись треск и шипение. Спутники, как по команде, пригнулись, но шуховцам было не до них – охранники прильнули к рации, после чего схватили автоматы и скрылись в ночи.
Главарь до звона в ушах напряг слух, но с такого расстояния и с такими помехами разобрал только два слова: псы и срочно. Обрывков вполне хватило, чтобы вникнуть в суть – напали чудовища, требуется подкрепление. Ничего удивительного – их берег застроен плотно: хрущевки, торговые центры и склады стоят на каждом шагу. Но противоположный – это широченная полоса полей, холмов и посадок, украшенная поблекшими гроздьями деревень и одиноко стоящими домишками, меж которых протянулась дорога в две полосы. И такая картина – аж до самого Технолога, и врагам еще сильно повезло, что на них напали всего лишь собаки.
– Что делаем? – прошипел Хлыст.
– Я бы обождал, – сказал Булка.
Сложись все иначе, Герман согласился бы с увальнем – они понятия не имели, куда вызвали бойцов и надолго ли. Но Кроту нужны были не отговорки и оправдания, а хабар, и упустить такой подгон судьбы равносильно самоубийству.
– За мной, – шепнул вожак и быстрым шагом направился к цели, держа ствол в опущенной руке.
Чем ближе подбиралась шайка, тем чаще натыкалась на следы недавней схватки. Гильзы то и дело скрипели под ногами, а бурые пятна в лунном свете напоминали лужи после проливного дождя. В воздухе все еще стоял густой смрад крови, гнили и дерьма – знакомый с детства запах смерти пропитал асфальт и вряд ли выветрится даже годы спустя. Герман старался не смотреть под ноги, чтобы не будоражить и без того разыгравшееся со страху воображение, во всей красе рисовавшее последний бой крохотного отряда против несметной своры. Добавить звуки – рев, взрывы, крики – и образы перепуганных пацанов, зажатых в мохнатом зловонном водовороте, призрачными слепками вспыхнут в ночи. Воссоздать, представить стычку по силам любому, но никто не сможет понять и толики чувств людей, заглянувших в глаза смерти. Никто, кроме тех, кого озарило их желтое сияние.
Успели ли бедняги осознать, что обречены, или до последнего надеялись на удачу, божий промысел или силу оружия? Что кричали в рации, прося подкрепления? Думали ли о родных и близких, или позабыли обо всем в горячке драки?