— А «Камни в холодной воде»? — сердце радостно подпрыгнуло. За хорошего гитариста можно было простить геологам всё, даже ещё не совершённые грехи.
— Одно из её любимых произведений. Она давненько не приезжала в «Тайгу».
— Она мне уже нравится, — с уважением проговорила Лия, чувствуя к этой неизвестной Громовой симпатию.
У неё так часто бывало — одно лишь имя говорило о многом. Так было и с Вадимом Борисовичем. Когда пятикурсники, приведшие к ним с агитацией по профилям, произнесли имя их научного руководителя — Вадим Борисович Ильинский, Лия уже поняла, что этот человек будет что-то для неё значить. И это покалывающее чувство в груди, которое кто-то называет шестым, а кто-то интуицией, не подвело.
— Громова прикольная, как вы любите говорить, — заметил Ильинский. — Впрочем, сегодня вечером сама увидишь. — Он улыбнулся, словно в предвкушении застолья.
«Нам всем нужна объединяющая вечеринка», — подумала Лия, а вслух произнесла: — Может, пойдём, поздороваемся?
* * *
На широкой выкошенной старательным, пока не пьёт, Горским полянке между домиками стоял серый УАЗик-буханка, задние дверцы которого были широко распахнуты. Обойдя машину, Лия увидела, что геологи — по крайней мере, четверо из них, разгружали багаж — инструменты, рюкзаки с вещами и полные пакеты с едой. Сквозь полупрозрачные полиэтиленовые плёнки проглядывали упаковки сока, бутылки с водкой, сыр, различные колбасы, разнообразная зелень и блоки сигаретных пачек. Под одним из узких сидений машины стоял термостат, наклейка на котором говорила сама за себя, а когда один из геологов открыл его, чтобы проверить содержимое, Лия увидела то, чего не ела уже два месяца — мясо.
На стационаре не было ничего мясного, кроме тушёнки и иногда рыбы, поэтому приезды гостей любили все студенты — на праздниках-встречах можно было хорошо поесть. При виде плотно упакованного в прозрачную пищевую плёнку мяса Лия почувствовала, как рот наполняется вязкой слюной. Желудок жалобно заурчал, и она поняла, что ничего не ела со вчерашнего вечера.
— О, шашлычок, — Лия не успела даже подумать, как слова вырвались сами.
— Шашлычок, — подтвердил Алексей Орлов — весёлый и шумный мужчина, который каждый год приезжал на пару недель в Тайгу — половить насекомых и поболтать с Горским. Сейчас он стоял, облокотившись на УАЗик, и курил. — Как жизнь молодая? — его зелёно-голубые, практически гетерохромные глаза задорно блестели.
— Да так, потихоньку, — отговорилась общими словами Лия. Она чувствовала себя немного неловко, особенно в мокрых штанах и рубашке — переодеться ей пока было не во что. — Как там в городе?