— Можем мы просто подождать, пока не доберемся туда, Блейк? Я не знаю, чего хочу. Я даже не знаю, что происходит вокруг. Мне просто нужно погрузиться в это, промариноваться. Я не знаю.
— Но ты хочешь меня?
Черт. Я не хотела этого делать. Не сейчас. Никогда.
— Это всего лишь турбулентность, Макайла, — успокоил меня Блейк, сжав немного мою руку. Мое тело сразу же напряглось, когда самолет задергался. — Я чувствую, что что-то произошло, пока мы были в разлуке.
— Нет, это не так, Блейк, — тихо ответила я. Как, черт возьми, я должна объяснить ему, не рассказав об этом? Я не могла просто вывалить это на него. Что я должна была сказать? Кроме того, если бы он узнал правду, он заставил бы меня пойти к врачу. И именно это я бы отказалась сделать. Я бы не стала тратить свои последние дни на земле на пребывание в больнице, подвергаясь уколам и капельницам, теряя волосы и вес, этого я не могла себе позволить. Я никогда бы не стала таким человеком, и Блейк с Пи не стали бы свидетелями этого. Ни за что на свете я не позволила бы этому случиться. Не в этой жизни.
— Тогда, что это? У нас все хорошо?
— Можем мы поговорить об этом позже, когда не будем на волоске от смерти?
— Да, ладно, — грустно ответил Блейк. Я не пыталась изменить что-либо между нами. Я просто не могла дать ответы на вопросы о несчастливом будущем.
— Расскажи мне что-нибудь о Дженни.
Блейк растеряно посмотрел на меня. Уверена, я бы тоже растерялась. Продолжительность концентрации внимания у меня была еще хуже, чем у Пи.
— Зачем?
— Хочу узнать ее. Хочу, чтобы Пи узнала ее. Сара показала мне фотоальбом, моя мама была на многих фотографиях там.
— Она рассказывала о твоей маме, — тяжело вздохнув, сказал Блейк. Я знала, что смущала его; я даже себя сбивала с толку. Я прижалась к его груди, и он обнял меня. Это ощущалось так правильно; мое тело идеально подходило ему, и мои пальцы с легкостью сплелись с его, как будто там было их место.
Я смотрела на ясное голубое небо, и мое сердце привязалось к этому мужчине немного больше.
— Она рассказывала? Расскажи мне, что она говорила.
— Порхающий мизинчик, — рассмеялся он.
Я тоже засмеялась.
— Ты об этом знаешь? Это секрет моей мамы. Благодаря ему она была лучше всех. Знаешь, не каждый может это сделать? — Я улыбнулась, вспоминая порхающий мизинчик моей мамы. Вся фишка заключалась в выборе правильного момента, и это трудно было сделать. Вы должны были знать, когда нужно его использовать, или звучание будет таким, словно вы облажались. Вы слегка задеваете клавишу до того, как выдаете реальную ноту. Именно пауза между нотами создавала музыку. Я уверена, что моя мама научилась этому у кого-то еще, но я также убеждена, что Дженни узнала этот секрет от моей мамы, а Блейк узнал его от Дженни.