Я вытащила тампон, надеясь, что он чистый. Это было не так. Проклятье! Опустившись в обжигающе горячую воду, пар с ароматом ванили заполнил мой нос и обжег мою кожу. Я погрузилась в воду до подбородка и закрыла глаза, задержавшись в своих мечтах чуть дольше. Вода помогла, я расслабилась и, улыбаясь, вспомнила этот день. Мои мысли вернулись к утреннему душу, но прервались на нелепом предложении. Насколько здорово это было? Насколько потрясающе, что Блейк вообще сотворил все это?
— Составить тебе компанию?
— Конечно, — сказала я, подвинувшись, чтобы освободить место для Блейка.
— Ты устала? Выглядишь уставшей, — спросил Блейк, раздевшись и скользнув в воду позади меня. О, нет, это уже началось. Моя мама тоже очень быстро утомлялась. Я устала; я вымоталась, но у меня действительно был насыщенный эмоциями день. Прижавшись спиной к его груди, я расслабленно вздохнула. Вот теперь это было идеальное окончание идеального дня.
— Полагаю, ты новый лучший друг Пи.
— Это точно. Тебе стоит посмотреть на нее. Она вся покрыта львами.
— Посмотрю, — засмеялась я. Я начала говорить о воспоминаниях про детеныша по имени Фэшн, но остановилась. Я решила оставить это между Блейком, Дженни и Пи. Она была их малышом, не моим. Я понятия не имею, что делала. Я даже не думала об этом. Я развернулась и оседлала колени Блейка. Возвышаясь над ним, я обхватила руками его лицо и страстно поцеловала. Тупая боль от сильных эмоций между нами наполнила мою грудь.
Блейк обнял меня за талию, и я опустилась на его член. Его рука ввела его внутрь, и я наклонилась к нему, чувствуя, как его член скользнул глубоко в меня. Наши рты приоткрылись, прервав поцелуй, и чувства взяли верх над нашими телами. Я накрыла его губы своими, когда почувствовала стон, готовый вырваться из меня.
— Вытащи пробку, — отрывисто сказал Блейк. Его губы последовали за мной, пока я тянулась к сливу, и он легонько втянул в рот мой сосок. Я вытащила пробку и подтолкнула его руку и рот к другому соску. Ванна была тесной, но это было эротично. Без расплескивающейся через края ванной воды мои бедра двигались интенсивнее, принимая его так глубоко, насколько это было возможно.
— Я люблю тебя, Блейк, — призналась я, сдерживая слезы, эмоциональной волной нахлынувшие на меня, как острый разряд. Желание расплакаться было почти невыносимым, и я даже не знала, почему. Потому, что я была очень счастлива, или потому, что это не принадлежало мне, и я не могла сохранить это?
Ничего из этого; ни Блейка, Пи, Грейс, Сару, ни даже Барри Холдена. Какой смысл давать ему шанс лишь с тем, чтобы потом отобрать его снова?