– Я… не… Ладно. Киан, издай звуки, как эта твоя птица.
– Петух. Но ты повторяешься – а так нельзя. На первый раз прощаю, – ответил Коля и самоотверженно прокукарекал. Все это время Трина наблюдала за ним круглыми глазами. – Раздавай.
Он не жульничал. Когда выигрывал – требовал что-то сделать, но сам ждал другого – ее выигрышей. Каждый из которых вгонял девицу в полный ступор.
– Я даже не знаю, чего потребовать, – она немного покраснела от волнения, но все еще пыталась держать лицо. – Танец? Я могу потребовать танец?
– Ты выиграла, моя повелительница, так что требуй.
И Коля заправски отчебучил гопака. Трина уже места себе не находила – ей определенно не приходилось бывать в такой роли. Да что уж там, она и в страшном кошмаре не могла вообразить подобного положения. И из этого тупика не было выхода, поскольку Коля не собирался униматься:
– Раздавай, Трина! Кстати, в этом мире уже изобрели алкоголь?
– Странный вопрос, Киан. Именно в этом мире его и изобрели, а потом он уже попал в другие. Хочешь вина?
– Очень хочу! Распорядись, чтобы принесли, это мое желание.
В следующий выигрыш он попросил и ее присоединиться к распитию. Трина расслаблялась: не от вина, конечно, от пары глотков не расслабишься, а от того, что в больше не могла находиться перенапряжении.
– Проползи на четвереньках до кровати, Киан! – она почти поймала азарт. – Разумеется, если подобное желание допустимо…
– Трина, ты все еще тормозишь? Все допустимо, если физически возможно и не связано с вредом здоровью! Вот если прикажешь выпрыгнуть из окна, то я заявлю, что ты заигралась!
– Я никогда подобного не прикажу! – выдала она страх.
– Да знаю я! В этом мире музыку уже изобрели?
– Обижаешь. Музыку тоже изобрели именно здесь, а потом…
– Мог бы и догадаться. Только алкоголь и музыка вытрясают из человека все человеческое. Как ее врубить?
Трина задумалась:
– Наложницы обучены пению и игре на инструментах, но ты их разогнал.
– Какой дурацкий я… Тогда давай снова пой – выучу слова и будем петь вместе.
И она снова затянула все ту же – быть может, других песен и не знала:
– Приходи, мой милый, приходи в мой дом.
Поживем в могиле, погнием вдвоем.
Угощу тебя я черной косточкой,
А на прощанье поцелую в черепок – Чмок!
– Чудесно! Колыбельная? Если исполнять не так заунывно, можно и потанцевать. Трина, иди сюда, покажу как.
– Еще чего! Я уже исполнила желание, раздавай! – сказала, осеклась, а затем покраснела еще сильнее.
Коля ликовал. До полной реабилитации еще уйма работы, но даже первый опыт показал: из бронебойной шорсир можно сотворить человека, в смысле, обычную молодую девчонку, творящую всякие глупости. Забегал и хоасси – хотел схему механизма показать для проверки, но окинул взглядом творящийся бедлам, почесал затылок и так же молча исчез. Настроение портили только крики жертвы, сильно приглушенные толстыми каменными стенами. Трина на это даже внимания не обратила, но Коля уселся на пол и хлебнул еще вина.