– А чем плох Бард? Звучит гордо. Или тебе не нравится прозвище?
– Я его не заслуживаю.
– Не заслуживаешь? Тэм, да ты же завалила циклопа одной-единственной стрелой! Знаешь, сколько я стрел потратил, чтобы убить циклопа?
– Сколько?
– Нисколько. Я ни разу не выходил на битву с гребаным циклопом. А попадись он мне в Жути, я бы выскочил из сапог и задал драпака. Да и лучник я хреновый.
– Ну, я тоже.
Дядя с сомнением взглянул на Тэм:
– Это почему еще?
– Потому что я промазала. Не попала в громадного монстра, который стоял прямо передо мной. Я… – Она оглядела вершину холма, проверяя, нет ли кого поблизости; рядом никого не оказалось, но Тэм все равно понизила голос: – Я подстрелила Розу.
Бран поперхнулся и пролил кофе на кожаный доспех.
– Чего?
– Я подстрелила Кровавую Розу, вот чего! – прошипела Тэм.
Дядя уставился на нее:
– Насмерть?
– Нет! – в отчаянии выдохнула Тэм. – Стрела ее только оцарапала. А циклопа убила Роза.
– Как?
Тэм провела пальцем по горлу:
– Перерезала артерию на шее, а когда он упал…
– Ага, помню, – поморщился Бран. – Бабах!
– Вот-вот, бабах! – повторила она. – А все вообразили, что я какая-то… Ну не знаю, что уж там они навоображали, но вчера ко мне три посредника подкатывали с предложениями. Один обещал замолвить за меня словечко «Всадникам бури», они через месяц будут биться в Пятипрестолье. А я всего-навсего бард, – вздохнула она. – Да и то начинающий.
– Ты теперь тот самый Бард, – поправил ее Бран, отхлебнул кофе и задумчиво посмотрел на гряду заснеженных гор на севере. – Тэм, мы не выбираем, что о нас думают окружающие. Ты теперь легенда, а легенды – будто катящиеся камни: уж если покатились, то лучше на их пути не вставать.
– Ты это сам придумал? – спросила Тэм.
Дядя хитро ухмыльнулся:
– Нет, конечно. Это я у твоей мамы слямзил.
Тэм, смеясь, поглядела на дядю: кривой нос, борода с проседью, морщинки в уголках глаз.
«И когда дядя успел так постареть?»
– Ты чего? – спросил он, заметив ее взгляд.
– Ничего. Спасибо.
– За что?
– Вот за это. – Она показала на Бойцовский табор. – За все. После того как мама умерла, отец… ну, он вроде как сдался, понимаешь?
Дядя почесал шрам на шее:
– Понимаю.
– По-моему, он меня невзлюбил за то, что я ему о ней напоминала. Трудно ему было, наверное. И тебе тоже. Но ты обо мне не забывал.
– Так ведь ты в трактире работала, – сказал он, и оба рассмеялись.
Бойцовский табор сворачивался. Наемники складывали палатки и шатры, возницы перекрикивались, ковчеги выкатывались в дорожную грязь.
– А если серьезно, сделай мне одолжение, а? – сказал Бран. – Побереги себя. Барду надлежит наблюдать, а не сражаться. Ни в коем случае не сражаться, – грустно повторил он. – Кстати, я тут вспомнил. – Он поставил кружку на землю, запустил руку в складки плаща и вытащил тонкий металлический футляр длиной в ладонь.