— Он так уверен, что я туда отправлюсь?
— А разве ты не собираешься?
— Полагаю, у меня просто нет выбора. Но Людовик не может не понимать, что моё нынешнее положение — не более чем фикция.
— Ты заблуждаешься. По законам эльфов ты являешься их правителем от рождения. Теперь ты совершеннолетний, владеешь Повелителем Молний… Двух мнений быть не может. Ты — король.
— А Зелёные Острова об этом уже знают?
— Полагаю, что да.
— Я имею в виду все острова, а не только тех парней, которые послали ко мне убийц.
— Теперь уже о твоём возвращении знают все.
— Что не исключает возможности появления новых убийц, — вздохнул я. — Как ты думаешь, что я должен сказать Людовику?
— Ты знаешь Вестланд так, как не знает его Озрик. Готов ли ты стоять в стороне, когда армия Восточного континента пройдёт по нему с огнём и мечом?
— Мы должны вступить в войну?
— Думаю, что должны.
— Что по этому поводу думают наши эльфы? Я догадываюсь о мнении Мигеля, оно всегда однозначно. А что скажет Исидро?
— Тебе ещё представится случай поговорить с ним и задать этот вопрос.
— Иными словами, я появлюсь на Зелёных Островах и должен сразу втянуть их в войну. Велика ли эльфийская армия?
— Не слишком велика.
— И ты думаешь, от её участия в войне расклад сил может измениться?
— Несомненно. Учти, сейчас я говорю не только о количестве солдат, которые могут сложить свои головы на поле боя.
— Тогда поясни, что ты имеешь в виду.
— Тысячу лет назад под давлением обстоятельств эльфы вынуждены были уступить своё место человечеству. Они удалились на затерянные в море острова и перестали принимать активное участие в жизни континента. Выбранный путь не принесёт ничего, кроме медленного вымирания всего вашего народа. Оберон это понимал, поэтому большую часть жизни он провёл не на островах, а на материке. Своими действиями он старался привлечь к своей персоне как можно больше внимания. Напомнить людям о существовании эльфов.
— Не могу сказать, что у него это не получилось. Внимания он привлёк немерено.
— Мне не нравится сарказм, который я сейчас слышу в твоём голосе. Оберон был твоим отцом, и он заслуживает уважения.
— Извини. Я всегда думал, что ты — мой отец.
— Ладно, замнём. Всё это довольно сложно для человека твоего возраста.
— По-моему, возраст тут ни при чём. Не думаю, что с годами моё отношение к тебе может измениться.
— Ещё я хотел спросить тебя о твоей спутнице, — сказал дон Диего неуверенным тоном. Похоже, ему было неловко поднимать в нашем разговоре подобную тему. В Гнезде Грифона никто не занимался моим сексуальным образованием.