— Так оно когда-то и было задумано, — сказал я. — Никто не может дотронуться до Повелителя Молний, кроме законного короля эльфов. В этом и кроется суть моих проблем.
Владыка эльфов не может отречься от трона, как человеческий король, и провести остаток жизни в соответствии с собственными желаниями. Избавиться от своих обязанностей эльфийский правитель может только одним способом — уйдя в землю. У всех в этом мире есть право выбора. У всех, кроме меня. Трон или смерть — разве же это выбор?
— Мне бы твои проблемы, красавчик, — отреагировала на моё последнее заявление Карин.
— Э… у всех свои трудности, — сказал я. — Как далеко мы успели уехать от Города Людей?
— Не очень далеко, километров двадцать. Альтернативой остановки было только решение привязать тебя к седлу, но мне эта идея не понравилась.
— Благодарю вас, — искренне сказал я. Сомневаюсь, что мне самому бы пришлась по душе идея путешествовать в качестве балласта для лошади. — А чей это гамак?
— Сэра Ралло, — сказала Карин, — По-моему, эта штука удобнее, чем спальный мешок.
— Вне всякого сомнения, — и рыцари любят путешествовать с комфортом. Даже когда они не просто путешествуют, а гоняются за особо опасными преступниками, каковым сэр Ралло считал меня до сегодняшнего утра. Повелителю Молний удалось его разубедить, но теперь сэр Ралло являлся самой малой частью моих неприятностей.
По сравнению с перспективой поездки на Зелёные Острова все проблемы Вестланда казались мне сущей мелочью.
— Как ты себя чувствуешь, красавчик?
— Нормально, — заверил я наемницу.
— Раны не болят?
— Нет, я временно отключил болевые центры.
— Не хочешь рассказать, что с тобой произошло этой ночью?
— Нет, — сказал я.
— Уверен в этом?
— Вполне.
— Ты помрачнел, красавчик.
— Мне отрезали мизинец, — напомнил я. — Я был очень привязан к этому мизинцу и имею полное право немного грустить.
— Ты всё время врёшь, — сказала Карин. — Тебя вовсе не мизинец беспокоит. Что эта стерва с тобой сделала?
Много чего.
Вспоминать об этом не хотелось совершенно.
— Ты так упорно об этом молчишь, что, будь ты девочкой, я бы в первую очередь подумала об изнасиловании, — заявила Карин. — Что бы с тобой ни случилось, наверняка это было очень неприятно. И больно. Когда мы возвращались в город, взгляд у тебя был совершенно дикий. Красавчик, такие вещи нельзя долго держать в себе, уж я-то знаю.
Она знает.
Карин рассказала мне о пяти годах, проведенных в рабстве в Вольных Городах. Свою карьеру, если это можно так назвать, она начинала в борделе, а закончила абсолютным чемпионом гладиаторских игр, что и принесло ей свободу. Покидая Камир, ей удалось прикончить некоторых работорговцев, принимавших в её «карьере» непосредственное участие. Она жалела только об одном — город сложен из камня, и ей не удалось его сжечь.