Тут меня позвали к погребу.
— Батюшка княже, ны вели помирать в неволе, даждь топоры в руци, дозволь ратовать супостата! — Послышался неслаженный разноголосый вой.
А что? Двадцать мужиков хорошая помощь в нашей ситуации. Пусть не воины-профессионалы, но топор в руках держать умеют. К тому же количество защитников сразу резко увеличится!
— Ну, други, поверим? — Повернулся я.
— Поверим. — Хором согласились братья богатыри Бычок, Могута и Хоробр.
— Небось свои лиходеи, ны немчура! — Поддержал добряк Вторуша.
Остальные со стен согласно закивали головами. "О, они что-то помнят про немцев-фашистов, надо будет расспросить", — сделал я зарубку в памяти.
— Прощаю, но с испытательным сроком! — Громко объявил я окружающим.
Обрадовались все и тюремщики, кажется, не меньше заключённых. Вылезающих из погреба мужиков обнимали, дружески похлопывали. Бывшим пленникам немедленно раздавали рогатины и топоры. Вскоре они тоже поднялись на башню, посмотреть на противника.
Некоторое время вокруг нашей цитадели кружили отряды. От реки поднялись почти все. Смотрели правда издалека, не наглея, считали воинов на стенах, дразнили, пытаясь выманить, но посовещавшись, решили не штурмовать. Присматриваясь к жестам, их рассуждения поняли и мне перевели. Крепость высокая, потери ожидаются большие, а прибыль маленькая. Опытному глазу видно, что постройка свежесрубленная, крепкая, но судя по навозу и следам, скотины мало, а значит и прочего добра тоже. Я же решил, если знают нашу малочисленность, следовательно, какой-то шпион здесь побывал хотя бы во время торгов. Всё "разнюхав" он рассказал про нашу бедность, мол смыла нет рисковать жизнями.
Прибывшие разожгли костры и стали устраиваться на ночлег. Близкое соседство неприятеля их нисколько не беспокоило. Мы же наоборот нервничали. А ну под покровом ночи полезут на штурм? Без больших лестниц конечно не заберутся, но вовремя вспомнился генералиссимус Суворов и его знаменитое взятие Измаила. Рисковать не стоит, лучше разделить людей на три смены и велеть дежурить в усиленном составе. Пусть всю ночь обходят стены по периметру, освещая их у основания и бросают вниз факелы.
Когда наконец собрался подремать и зашёл к себе, на моей постели, разметав по подушке чёрные кудряшки, нагло разлеглась Луша. На сене храпели в два горла кузнец с сыном. Оставалось покачать головой и вспомнить сказку про зайчика, у которого лисичка отжала домик. Надо сгонять нахальную девчонку. Она что-же думает, построила мне пару раз глазки, подарила кулончик и всё, можно у благодарного мальчишки дом прихватизировать!? Или красотка таким образом хочет всё же в жёны в княжны набиться, к приданному ручонки тянет? На сене же есть ещё место, могла бы к тятеньке под бочок притулится. Решительно подойдя, я взял её за круглое плечико и… только погладил. Симпатичная барышня зачмокала во сне пухлыми губёнками, и моя рука на большее не осмелилась. Что с ней делать? Не расталкивать же и ругаться на ночь глядя? Взгляд задержался на печке. А ведь приходилось в глубокой молодости на какой-то подобной лежанке спать. Чтож, вспомню детство золотое. Запасные шкуры для подстилки и покрывала у меня есть, спасибо покойному Кречету.