— Младка, хватит толкаться. — Пробормотал я, отпихивая нахальную девчонку.
Вот ведь, вроде-бы не такая уж толстая, а отдавила все печёнки, как говориться.
— С-студёно, к-княжиче. — Прошептала барышня, стуча зубками, в наглую, бессовестно прижимаясь так, что дух захватывает, сердце стучит ка сумасшедшее и сон сам собой улетучивается.
И ведь обычно красотку как говориться не уломаешь ни по-хорошему, ни тем более по-плохому. Я уже отчаялся, перестал даже пробовать, а тут мадмуазель сама донимает. Однако выбрала зараза такое время, когда слишком близко со всех сторон мужики отдыхают и небось прислушиваются!
— Ну так одень что-нибудь потеплее.
Надо аккуратно отодвинуться от соблазна и повернуться на другой бок. Может в мечтах бы и рад пообниматься, а честно говоря давно в тайне желаю, надеюсь, но точно не здесь и не сейчас в центре лагеря. Перед сном вон чихнул и вроде бы негромко, боясь людей побеспокоить, так шестьдесят глоток тут же пожелали здоровья, а слишком заботливый Еремка даже заглянул в шалаш, смерил нас озабоченным взглядом, посоветовал горячей земли из-под костра приложить к пяткам, прогреться.
Лично мне давно понятно, что ночи в здешнем климате даже летом почти всегда прохладные, особенно около реки. Предусмотрительные граждане, вроде меня, одеваются ещё с вечера, спят в рубашке и штанах, а бестолковой соседке видите ли жарко было. Вчера пол ночи не давала заснуть, всё шептала на ухо, глупая стряпуха, какая она вся горячая. Я даже потрогал ей лоб, не температура ли? Вечно спит в одной сорочке дурёха, даже в медвежью шкуру не заворачивается последнее время.
— Ано нетути ничесо облачиться.
У женщин вечно так, наряды в шифоньерки не помещаются, а надеть нечего. Это всем давно известно. У меня мать и старшая сестра такие-же. Интересно и что подружка с собой в тюке таскала? Наощупь вроде бы одежда.
Внезапно дунул ветерок. От воды потянуло прохладой и сыростью.
— Что-то и в самом деле холодает. А где шалашик и все? — Приоткрыл я один глаз.