После ужина, покосившись на меня, развалившегося поперёк дивана, красотка присела на краешек стула, а потом и вовсе встала, принялась наводить порядок, перебирать незнакомые вещи по шкафам, попутно их рассматривая. "Да она стесняется!" — вдруг показалось мне. Вполне понятная реакция для прелестницы, оставшейся с мужчиной в кои-то веки наедине. До этого постоянно были рядом Герка и дружина. В стожке или на сеновале дядьки Егора, наверное, можно не считать. Туда мы забирались почти в полной темноте и сразу засыпали от усталости. В моём княжеском тереме милашка жила в сенях, словно в отдельной комнате, а тут, кроме как вдвоём на одной постели больше расположиться негде. И главное, спутница видимо не подозревает, что парень боится её гораздо больше, просто виду старается не показывать.
Наконец егоза добралась до кладовки, где наткнулась на садовый нож, топор, косу, лопаты, вилы и прочий металлический инструмент. С горящими глазами затейница безотлагательно принялась подбирать мне и себе вооружение. В который раз пришлось объяснять, что чужое имущество нельзя брать даже правителю, да и не пригодится нам здесь больше оружие! Бобрят наверняка всех повязали, а если кто и сбежал, быстро догонят с собаками ищейками. В конце концов сесть в электричку до Коврова они точно не догадаются и нас не найдут. Других врагов встретить просто нереально. Максимум хулиганы или пьяницы. Даже волков и кабанов в местных лесах небось днём с огнём не разыщешь. Тем более с железом всё-равно далеко не уйдём, потеряем при первом-же перемещении. Непослушная непоседа всё-равно не успокоилась, нашла где-то неподалёку от домика жердь из молодой берёзы, собственноручно заточила, обожгла для прочности на костре и заставила принять. Мол положено князю с оружием. Скрепя сердце, на деревяшку пришлось согласиться, чтоб не обидеть. Она хозяину досталась бесплатно. В крайнем случае ещё срубит.
Ночь выдалась тёплой, почти безветренный. Когда на небосклон выкатился яркий месяц, миллионами самоцветов засверкали звёздочки, вдруг захотелось выйти и посидеть с подружкой на брёвнышке или на лавочке. Нечего ей там скучать в одиночестве. Слава богу никакие дети со стариками под ногами больше не мешаются, а скамейка — это не ложе, ни к чему не обязывает. Тотчас вспомнились романтические ощущения, как тогда с Боженой. Нашлось даже покрывало от комаров.
Когда я подсел и рассказал об этой идее, привередница почему-то воспротивилась обниматься и целоваться, хотя сначала показалось, что не против. Подскочив с места, оттолкнув мои руки, капризуля проворчала себе под носик вредным голоском что-то вроде: "Вот иде и лобызай своя Боженку", — и сразу убежала спать. Зараза даже завернулась целиком в найденную мною тряпку, словно в кокон так, что её совсем не стало видно, оставив своего князя совсем без одеяла.