— Завлекаю просто так. — Хихикнула барышня.
Видимо я уже начал думать в слух.
— Ано ты еси всё-едино ны тянись, бо ведаю аз есмь вась ухарей. Наперёд в ланиты, опосля в уста, таче и не вырвешься из твоих жарких объятий. Вона и топот по дороге. Небось Еремка с Мальком возвертаются.
Можно подумать задержись пацаны, красотка бы что-то позволила? Да если бы так, уж можно бы изобрести, как отослать дружков на часок!
— Эй, ребята, бегите ещё погуляйте! — Решил я всё же попробовать.
— Несть! — Испуганно взвизгнула прелестница и вскочила на ноги. — Ужо мене воротится срок, Борщ небось заждался.
— Ничего, ещё подождёт. — Придержал я её, схватив за руку.
— Пусти девку, княжиче, ны неволь! Ны жаждет вона миловаться. — Неожиданно для своего возраста и роста, басом пробубнил Малёк.
Исподлобья грозно сверкнули серые глаза. Ну чисто козлик, вот-вот бодаться начнёт.
Удивлённо посмотрев на милашку, я разжал ладонь. У меня и в мыслях не было сделать ей чего-нибудь плохого, того что сама не разрешит. Играл ведь с ней в шутку. Неожиданно, прямо на глазах у всех, мадмуазель звонко чмокнула меня в щёку и убежала к лошади. Мы застыли, как три дурака с открытыми ртами.
— Княжиче, ты еси того, ны серчай. — Первым очнулся Малёк и подошёл с опущенной головой. — Сих баб ны уразумеешь чесо потребно.
Оставалось только примирительно похлопать приятеля по плечу. Мы и сами с Боженой ещё не понимаем, чего нам друг от друга надо. Она вроде бы и не писаная раскрасавица, что строят глазки с обложек журналов. Синяки на пол лица явно барышню не красят. Ещё и конопушки по всему носу, рот слишком большой, особенно когда улыбается, ноги грязные, потому что всё время босиком. Ногти на руках и ногах тоже всё время с чёрным ободком, обломанные, даже обгрызенные, похоже. Маникюрных-то ножниц у них само собой нет, только огромные для стрижки овец, которые берут взаймы у соседей. На ладонях мозоли, цыпки от воды и повседневной работы. Пахнет подружка сильнее всего навозом. Остальные запахи этот стойкий натуральный "дезодорант" перебивает даже здесь в лесу. Платья штопанные-перештопанные, длиннющие, скрывают и руки, и ноги, и всю остальную женскую красоту. К тому же их, наверное, всего два одинаковых, потому что ходит красотка всегда в одном, пока другое отстирывает от навоза, чтоб переодевшись вскоре снова испачкать. Ещё она недотрога, кривляка, хихикает всё время надо мной. Вот всем этим вместе мадмуазель мне и нравится, а может просто, как говориться подвернулась? Возраст у нас с ней соответственный, мартовский или как говорят про людей, скорее майский. Ещё и весна шумит в голове, горячит кровь. Май ведь на дворе!