Правда идти оказалось непросто. Вскоре стало чудиться, что окружающая природа решила поиздеваться, подшутить над моим внешним видом и неуклюжестью. Ветками словно руками деревья постоянно зацепляли как будто хватали громадного размера одежду. Как я не старался, временами она попадала под ноги и приходилось останавливаться распутывать, выдёргивать. Несмотря на затянутый до предела ремень, постоянно спадали шорты. Но главные неприятности доставляли конечно ботинки, которые на маленьких ступнях смотрелись вроде укороченных лыж. Их вообще невозможно было как-то закрепить, подогнать по размеру. Впрочем, через несколько минут удалось привыкнуть, приспособиться и относиться ко всему спокойно, словно так и должно быть. Когда животик попросил еды, внутри меня словно кто-то посоветовал, заставил произнести определённые слова:
— Забирайся в кущи, ищи где погуще, там найдёшь покушать сладкие груши.
Пробормотав незнакомые фразы, я направился туда где, на первый взгляд, теснее стояли стволы и плотнее переплетались ветки. Там и правда обнаружилось дерево с сочными созревшими плодами. Взрослые, наверное, сказали бы, что сначала перед едой положено вымыть руки и продукты питания, но никого рядом не было, чтоб научить уму-разуму. В результате ребёнок беспрепятственно отправил в рот самые отборные, спелые фрукты, поднимая их прямо с земли и даже не вытирая.
Наевшись я побрёл дальше и встретил зайчат, которые встав в кружок хором декламировали считалочку:
— Заяц белый или серый будет заяц самый смелый…
Помахав рукой, я прокричал: "Привет!" и понял, что храбрецов среди них пока нет. Трусишки тотчас испугались, притаились, прижали ушки. Правда потом видимо разглядев малыша, замахали в ответ лапками, приглашая попрыгать с ними вместе, поиграть в чехарду. Попробовав, вскоре пришлось признать, что это невозможно. Огромная обувь не желала сигать вместе со всеми, а разлеталась в стороны, норовя получше замаскироваться. После первого же скачка чехарда превратилась в прятки, причём ботинки не выглядывали, не кричали: "Ку-ку, ищи нас", — лежали себе в канавке, зарывшись в прошлогоднюю листву и молчали. Не обрадовались они даже, когда глазастая белочка помогла их найти, разглядев сверху.
— Спасибо, Пушистый хвостик! — Поблагодарил я и побрёл дальше, загребая пыль словно лыжами снег.
Неожиданно сверху на голову что-то посыпалось. Оказалось, что вторая хвостатая подружка, хихикая как озорная девчонка, кидает мне кедровые орешки. Поблагодарив ещё раз, я собрал подарок в карманы и стал щёлкать. Через некоторое время под ноги попалась еле заметная тропинка, которая привела к корням большого, старого дуба. Там была чья-то нора или берлога. Над большим круглым входом висела вывеска с надписью: "Секунд Хонд". Что-то знакомое было в этих словах и захотелось зайти. Дверь оказалась заперта, не открывалась, но над ней висел колокольчик, а шнурок так и просил, чтоб за него дёрнули, причём просил не абстрактно, а вполне конкретно.