«И что со мной не так… Не зря же за моей спиной однокурсники у виска пальцем крутят — чокнутая, „книжный червь“, зануда, ну, и пускай… Что же я сделаю, если мне с ними не интересно, зачем буду притворяться. И музыка современная популярная мне не нравится, и фильмы я старые пересматриваю вместо новинок, и драные джинсы никогда не надену, мне стыдно так по улице идти, когда коленки сквозь дыры торчат. Конечно, и Андрею было бы со мной неловко, ему нравятся девушки модные, а что я… Нечего даже о нем думать».
Леда опускала голову на сложенные перед собой на столе руки и пыталась дышать ровно, чтобы не расплакаться. А плакала она очень редко, последний раз еще в школьные годы, кажется, когда увидела, как голубь в парке тащит лапками за крыло умирающего товарища или подругу. Силенок у птахи было немного, не приспособлены голуби для подъема таких тяжестей, хотя птица, размахивая крыльями и надрываясь, чуть ли не волочила над землей сородича, убирая с многолюдной дороги. Оставила в кустах и долго бродила рядом. Леда бросила птицам остатки своей булочки, но едва приблизилась, как голубь снова попытался перенести больного или раненого друга подальше от чужих глаз. Это была очень трогательная картина, долго еще стояла у девушки перед глазами голубиная преданность.
Так, чередуя солнечные и дождливые дни, промелькнуло лето, а на третий курс Леда пришла словно другим человеком. Пара близких подруг сразу заметили, что Михайлова повзрослела, стала более открытой и раскованной, уже не тушевалась, если нужно было отвечать доклад, не опускала глаза перед нагловатыми юношами. Могла так ловко парировать скользкие шуточки, что «языкастому» оппоненту и возразить было нечего. Леду невольно зауважали, но дистанция между ней и ровесниками еще более увеличилась, хотя появились поклонники со старших курсов и даже молодые аспиранты заглядывались на серьезную девушку с умными, ясными глазами.
А ведь Леда, сама о том не догадываясь и совершенно подобного не желая, выделялась из толпы студентов. По правде сказать, всем выделялась, хотя бы походкой плавной, шла ровно и легко, будто плыла над полом, голову и спину всегда держала ровно, улыбалась знакомым приветливо, так что и у тайных недоброжелателей на душе тепло становилось. «Ну, ее малохольную… точно не от мира сего!»
В перерывах между лекциями часто Леда стояла одна, задумавшись у окна, листала какую-нибудь книгу, правила карандашиком наброски курсовой работы. Тему исследования девушка выбрала интересную и непростую: «Языческие мотивы в русских деревенских заговорах». Материал огромнейший и слабо изученный на территории Приисетья, о чем девушку сразу честно предупредил куратор. Опять же сказочные и мифологические элементы, да и хотелось Леде во всем самой глубже разобраться, с головой уйти в «бабушкину магию».