Годар на мгновение лишь голову поднял, метнулся диким взглядом по полкам у самого верха, а после обеими руками осторожно сжал плечи девушки, заглянул в испуганные глазищи.
— Никуда не пущу! О тайном капище и мечтать забудь, там тебе не бывать вовек. Ишь, чего удумала! Дом твой теперь здесь, подле меня! Я тебе и за мать и за отца буду, за брата и…
Словно еще что-то добавить хотел, да сдержался. Прижался горячим лбом к ее ледяному, дышал тяжело.
— За что же? — пробормотала Леда, еле слышно, — за что ненавидишь меня? Из-за того, что такая неумеха безродная твоему родичу в невесты досталась, прямо скажи…
— Правда твоя — ненавижу! За то, что такая неумеха безродная моему брату досталась. Брату. Не мне.
— Ох… Да зачем тебе-то? У тебя забав здесь и так хватает!
— Это каких же таких забав?
Отстранился даже, снова смотрел в глаза, недоумевая, а Леда гневно продолжила:
— У тебя Тека есть!
Сказала и пожалела. Совсем не ее дело, с кем водится князь, но ведь раззадорил же! Зачем такие жестокие слова говорит: «Лунную долину забудь», «ненавижу, что брату досталась, а не мне». Это к чему он ведет? Еще и чары какие-то применяет, верно, хочет испытать, не кинется ли девушка к нему на шею. Будет потом срамить перед всеми. Проверку устроил, не иначе. Так и есть, очами сверкает, злится, видно, что умысел его не удался.
— Тека-то здесь при чем? Не гоже тебе с ней знаться! Уж не ведаю, чего наплела… Завтра же отправлю в деревню!
После такого заявления Леда окончательно пришла в себя. Скинула с плеч руки Князя, отступила на шаг.
— Не смей ее обижать! Ей и так в жизни досталось горя. Ты еще…
— Так разве я тому виной, что родной муж ее со двора прогнал, а в отцовский дом она идти постыдилась? Только разговоры с ней вести тебе не позволю! Одарю ее за все добро и сошлю в Барсучье, у бондаря там жена угорела в бане, с малыми детьми один остался мужик. Накажу старосте их свести.
— Горазд ты, видно, сам за людей решать! А если им то не мило?
— Распоясалась, вовсе, гляжу… Указывать мне взялась! Хороша-а…
А сам уже смотрит вроде совсем беззлобно, чуть ли не радостно. Ох, не поймешь его, не разгадаешь, что в сердце Змеином прячется да на самом донце еще. А надо ли девушке про то знать?
Из горницы вдруг крики раздались, чуть не плач девичий навзрыд. Леда, себя не помня, метнулась из кладовой, да через сенцы в большие покои. Так и есть, Радуня за младшего дядюшку прячется, матери что-то отговаривает дерзко, сам Радсей стоит посреди комнаты, руки расставил, не пускает сестрицу к дочери. А в зубах у парня свистулька бесперечь пищит. Едва Леда на пороге показалась, Арлета тут же на нее напустилась: