Низкий, забитый рухлядью проход вился во тьме. Плачь нарастал и несся теперь одновременно со всех сторон и кажется, даже из под земли. Странно все это — охрана на входе, оружие ищут, взвинченные какие-то, настороженные. Случилось чего?
Рух вступил в комнатку, со стенами из подгнивших снопов, заваленную грудами битых горшков, тележными колесами, сломанными прялками, вениками, рассохшимися корытами и беззубыми граблями. Сокровищница видать. Свет отвесно падал из дыры в потолке. Авдей, главный нелюдовский домовик, восседал на резной лавке. Низкорослый, коренастый, поперек себя шире. С виду обычный старикашка, одной ногой на погост — морщинистый, шерсть на лице тронута сединой, горбатенький. Бородища расчесана — волосок к волоску. Борода для домового первая гордость, чесать ее готовы день и ночь напролет. Хотите задобрить домового — положите гребень за печь. Только, упаси Господь, не серебряный. Домовые шуток не любят, а уж мстительные, боженька упаси. Расчесывать домовые обожают больше всего — себе бороды, волосы спящим людям, хвосты и гривы коням. Если домовым насолить, ваши волосы будут расчесывать отдельно от головы. В случае особо острых противоречий, голову с волосами отделят и унесут. Племя злопамятное, гордое, умеющее постоять за себя. Обожают кровопролитие и молоко.
Предводитель нелюдовских домовых Авдей Беспута, прозвище свое оправдывал до копеечки. Разменяв второе столетие много всякого сумел увидеть и сотворить. По молодости бунтовал против стариковских порядков, воли искал, за те дела был нещадно розгами сечен, обиделся крепко, зарезал порольщика и убежал. Прибился к ватаге пропащих людей, душегубничал на большой дороге, ходил по Волге грабить татар, побывал в Югре и у Камня, искал шаманское золото, еле ноги унес. На память о тех славных летах остался Авдею шрам через всю разбойную рожу, проложивший стежку от брови, рассекающий нос и оттянувший рот в вечной, звероватой полуухмылке. После ранения взялся за ум, понял — конец один, или в петлю или зарежут дружки-приятели за ломаный грош. Вернулся в Нелюдово при коне, броне и оружии. Тогдашний правитель валялся в ногах, молил забрать власть. Авдей отказываться не стал.
Рух присмотрелся и удивленно хмыкнул. Авдей был облачен в траченую ржавчиной кольчугу и сидел опираясь на зловещего вида топор. Совсем умом тронулся?
— Здорово, Авдей, — поприветствовал Рух. — Ты чего во всеоружии-то?
— Здорово, Заступа, — прогудел Авдей и жутко осклабился. — Война у нас тут.
— С кем? — ахнул Бучила.
— А хер его знает, — признался Авдей. — Слышь, домовихи ревут? Горе у нас, третьего дни убили Архипку, племяша моего. С той поры и воюем, в обороне сидим. Любил я Архипку, на свое место готовил. Лучшую избу в селе ему дал, стариков Моховых, да дочка при них с нарожденным дитем.