— Не, в ём говна много, бабу лучше всего. Она рожаница, самое время молоко кровавое из сисек тянуть.
Грянул мерзкий, скрежещущий смех, на двери посыпался град сильных ударов, Рух уловил шаги сразу нескольких ног. Лже-богомолицы двинулись вокруг церкви, стуча по стенам, переругиваясь и хохоча.
— Лукерья! А Лукерья! Сукина дрянь, — позвала тварь. — Ненавидит Митяйка тебя, так и сказал!
— Не мать ты ему, — вторила другая. — Не мать!
— Потаскуха!
— От кого дите прижила, тварь?
— Всему селу ведомо — от юродивых паршивых, которые осенью по селу шли! Со всеми скопом блудила в свальном грехе.
— С Ионой, попишкой срамным, за аналоем емлась.
— Муж прознает, получишь свое. Знать мало учил он тебя!
— Теперича насмерть убьет, в своем праве мужик.
Иона обнял Лукерью, впавшую в полуобморок и убежденно шептал:
— Не слушай, не слушай, молись, диавол искушает тебя.
У Лукерьи заплетался язык, слова выходили обрывками, продираясь сквозь осипшее горло.
— Молись-молись, развратница, — захихикали голоса. — Не слышит твой Боженька, отрекся от тебя, как и Митяйка отрекся от гулящей мамаши. Неча было с попенком блудить!
Бучила шел следом за голосами, шарканьем и поскребыванием. Хер знает, какую подлянку выкинут, надо держать ухо востро. Внутрь может и не пролезут, а поджечь запросто подожгут, полыхнет храм за милую душу. Лоб остро кольнуло, ледяные пальцы перебрали затылок, невесомо провели по вискам. Поганое ощущение копания в голове, пропало так же внезапно как появилось, оставив над бровями тупую, нудящую боль. Кто-то нахальный попытался заглянуть в разум несчастного упыря. Бучила попытался мысленно идти по оставленному, быстро истончающемуся следу из злобы и ненависти и наткнулся на глухую, черную стену. Дальше хода не было, совсем рядом притаилось нечто поганое, скользкое, за версту разящее гарью и падалью. Бучила похабненько ухмыльнулся, встретив самое меньшее ровню себе. Хм, будет весело…
Паскуды на улице приглушенно загомонили, и тут же в стену последовал тяжелый удар, потом еще и еще. Сруб пытаются прорубить? Так это долгонько, да и не даст ничего. Боженька и побеждает, потому как на стороне Сатаны полудурки одни. Глухие удары сыпались в стену, иконы подрагивали, отвечая встревоженным бряканьем. Рух обернулся проверить своих. Ионы возле Лукерьи не было. Поп расшатанной, пьяной походкой волочился к дверям.
— Иона, — шикнул Бучила.
Батюшка не ответил и не обернулся, перекосившись на сторону и подволакивая левую ногу. Скрюченные руки потянулись к засову. Рух явно погорячился, отрядив всех придурков на противоположную сторону. Своих хватает, даже с избытком.