Бучила удовлетворенно хмыкнув, провозгласил:
— Крещается раб Божий, хм… Костяное говно, во имя Отца и Сына и всего прочего, аминь. Господ крестных прошу к столу.
И тут же скривился, почувствовав жгучую боль. Брызги святой воды попали на оголившееся запястье, Рух задумчиво смотрел, как кожа шла пузырями и плавилась плоть, оставляя жуткие язвы и оголенную кость. Мда, не забывай кто ты есть…
Лукерья усердно читала, вот железная баба, такую надо за деньги на торге показывать, как создание диковинное и уникальное. А поп худосочный попался. Иона пришел в себя и силился встать, руки подламывались, ноги безвольно скребли. По церкви стелилась вонь горелых костей. Рух поспешил к дверям, проигнорировав умоляющие стоны попа и с грохотом захлопнул тяжелые створки. Приладил засов и стал лихорадочно перезаряжать пищаль. Пальцы не слушались, победная эйфория схлынула и Бучилу била мелкая противная дрожь. Он просыпал порох и сдавленно выматерился.
— Заступа, — Иона подполз и ухватился за балахон. — Заступа, не хотел я, помутненье нашло…
— Знаю, — поморщился Рух. — Нечистый тебе приказал. Вродь не виновный, а всеж сунуть бы тебе в рожу пару разов. Чуть все через тебя к праотцам не ушли.
Иона всхлипнул.
— Сопли утри, ты же воин Христов. А воины Христовы ежели и плачут, то ток когда не видит никто.
— Мне велели, а я… а я…
— Дурак ты.
— Дурак, — обрадованно согласился монах. — Зря с тобой напросился, едва всех не сгубил.
— Ну ладно, бывает, — смягчился Бучила. — Все одно наша взяла.
— Наша взяла… — Иона слабенько улыбнулся и тут же спохватился, ткнув себя в лоб. — Заступа, а нечистый все еще тут?
— А хер его знает, — Рух затолкал в дуло пыж. — Хочешь, на всякий случай башку отстрелю. Самое надежное средство, никаких повторных случаев одержимости нет.
— Заступа?
— Ну.
— Раз нечистый мной овладел, значит слаб верой я? Значит есть лазейка в душе? — Иона разорвал рясу на горле и хватал воздух ртом.
Ответить Рух не успел. В дверь тихонечко поскреблись и умоляющий голос позвал:
— Эй, есть кто? Хлебца подайте, хлебушка.
— На, жри, — Рух рывком распахнул дверь и пальнул в темнеющее за порогом пятно, в суете и заботах не заметив, что на улице уже рассвело…
10
Бучила сидел на паперти и безучастно разглядывал изувеченный, вывернутый наизнанку труп. Воняло свежей кровью и человечьим дерьмом. Нависший над телом Иона раскачивался и причитал:
— Богомолицу убил, Анфису, старушку благочестивую. Всегда спозаранку в храм Божий шла…
— Угу, Бог забирает лучших, — буркнул Рух. Особых угрызений совести он не испытывал. Фатализм как он есть, от судьбы не уйдешь. Может как раз где-то охотник на вомперов заостряет осиновый кол…