Донцов, которому слова Синицына ложились на сердце, добавил:
— Если сравнивать царя с Телепутиным, еще одна зарубка есть: в политическом смысле оба — одиночки! А для государства это худо.
— Верно! — оживился Синицын. — Один, совсем один! Даже страшно подумать, коли что случится, все под Богом ходим.
— Если вы оба такие умные, ответьте на вопрос: почему от Путина ушел Сергей Иванов? Властного противостояния меж ними не было, возраст равный, пятнадцать лет рядом шли, умозрением — из одного гнезда, из внешней разведки. Конфликта, во всяком случае наружного, тоже не нащупывалось. Иванова не выдавливали, сам ушел, добровольно. Почему?
— А ты сам ответил, — развел руками Синицын. — Умозрение у них одно... Было! А в какой-то момент Иванов перестал соглашаться с линией шефа, с его новым окружением. Думаю, разногласия возникли внутренние, не для чужих ушей. Внешне все в ажуре, но разговор, видать, между ними был профессиональный. И после периода полуразлада порешили остаться друзьями. Но — расстаться! И добровольный уход Иванова с поста главы администрации — один из важнейших доказательств того, что Путин начал меняться. Мы же видим, былого Путина уже нет. Царя подменили! Тост «За уцеление России!» неспроста вдруг явился, пожаром по провинции идет, он же девяностые годы в сознании воскрешает. Ответчики за те ошибки во власть возвращаются, опять боярствуют, а иные на покой и не уходили. Кремль-то снова потихоньку ельцинеет. Путин теперь совсем один-одинешенек в прозападной толпе, одолевают его ерундисты.
— Если уж продолжать сравнение, — жал свое Донцов, — то как не вспомнить об исторической вине Николая Второго?
-— У него много ошибок, — вставил Добычин. — Ты о чем?
— О том, что на совести царя отсутствие рядом с ним Столыпина. Не нашел замены, да и не искал. С Путиным так же: памятник Столыпину водрузили, но что-то не упомню, чтоб к подножию цветы возлагали. А Иванов Сергей Борисыч в политическом смысле неким Столыпиным и был, мы же помним, как он телевидение наше, которое Путин возвеличивает, нижеплинтусным назвал. А без Столыпина Россия вниз пошла, это урок исторический.
— Вместо Столыпина царский двор Распутиным обогатился, — резко, зло сказал Льняной.
— Путин, Распутин... — слегка зевнул Синицын. — Это для ащеулов с «Йеха Москвы». А коли серьезно, на мой-то взгляд, и впрямь завелся около государя Распутин, из бывших неполживцев девяностых годов, идейных экстремистов, не бездарный, в современном, конечно, обличье, внешне благочестив, но не из народа. Приёмыш власти, холуйский блеск холопьих глаз. Лижет царя, как эскимо, шлифует образ, пьедестал мастерит, не чураясь ни диктатуры лжи, ни казенного оптимизма, и влияние оказывает, слушают его все больше. Прочно засел на запятках власти. Вдобавок гвоздь-то уже ершёный, его против пера не вытянуть. Могущество временщиков!