— Не-ет, Валя, сегодня так не пойдет, — грустно улыбнулась Глаша. — Хотя для разгону начать можно по пунктам. Первый: почему именно сейчас? Не до марта, не до выборов, а после? Кажется, какое отношение его афера имеет к выборам? Формально вроде никакого.
— Что означает «вроде»?
— А тут, дорогой мой, собака и зарыта. Что после выборов изменилось?
Валентин наморщил лоб, пожал плечами:
— Выборы прошли по плану. Ничего не изменилось.
— Стоп! В том-то и дело, что ничего. Ни-че-го! Все ждали перемен, чуть ли не кадровой революции, но основные фигуры на местах. Стабильность! Или застой, фальшивый ренессанс? А Подлевский парень мышлявый, крепко врос в прежнюю систему, он верняк перемен страшился. Но выяснилось, все кореша — при деле, живут в свою задницу! Даже легкой контузии не получил. Вот он себя увереннее и почувствовал, на Винтропа основательнее облокотился. Все можно!
— Та-ак. Что дальше?
— А дальше, Валя, логический тупик. Потому что мысли утекают от Подлевского. Говорю же, не в нем дело. Он заставляет о другом думать. — Вдруг зажглась, перешла на скороговорку: — Смотри, перед выборами Путин на голубом глазу твердил: теперь главное — внутренние проблемы. Но пресс-секретарем оставил международника! Сделай его послом, замминистра, кем угодно, ясно же, Песков во внутренних проблемах — нуль! Президент меняет главный вектор, значит, голос, который доносит народу, миру его мнение, должен стать другим, нужен человек, владеющий новой тематикой. Если этого не случилось, одно из двух: либо обман — крутого приоритета внутренних дел не будет, либо президент не свободен, подмят окружением. Ну, мне Песков, как говорится, на зуб попался, таких примеров невпроворот.
После паузы продолжила:
— И тут мысля моя берет новый разгон. Говоришь, ничего не изменилось. Но так не бывает, ничего не меняться не может. Жизнь всегда движется вперед — должна двигаться! И если сие не происходит, ее неизбежно сносит назад. А куда назад? Здесь-то Подлевский очень в подмогу. В девяностые! Об этом уж в очередях поговаривают, я же по магазинам хожу, с людьми общаюсь, в транспорте. Даже многописец Быков завыл, что атмосфера жизни тревожнее, чем в 90-х. Да что разговоры! Много сору накопилось в государстве, уборка нужна. Народ чувствует, что пришло время дать оценку временам Ельцина, а вместо этого ельцинский клан, Семья публично набирают силу. В Кремле советниками обосновались, в Москве еще один шикарный Ельцин-центр громоздят. Девяностыми отовсюду веет, в воздусях запахи витают. Тень Ельцина, словно солнечное затмение, на страну наползает. Опять все можно! Днем с огнем не сыщешь высокого чиновника, у которого дети без западного гражданства. В Кремле австрийские подданные сидят. Сыновья высших сановников за границей вступают друг с другом в однополые браки — мадам, бриться! Россию эти люди ненавидят глухо, исподтишка, она им мешает. Живут по принципу: после нас хоть опять Ельцин. В соцсетях по этому поводу хайп чудовищный — и никакого эффекта! В ответ сплошная развлекуха, бренчат хиточки с хохоточками и присвистом, отовсюду фэйкомёты торчат, балагурное юродство, в одичании тягаются, кунштюки ловкие предъявляют. В девяностые, при ваучеризаторе Чубайсе, американцы распоясались в России, как при Бироне. А сегодня Винтропы опять в чести. Наглый вызов национальному чувству, нравственной дряблости добиваются. Зато соловьи нового времени на семь колен щелкают, воспевая обещанный прорыв. А ведь ныне каждый понимает: если должно стать лучше, значит, должно быть по-иному.