Но это будет завтра, а сейчас Олега увели в столовую, где накормили картошкой с мясом и напоили крепким чаем. Война войной, но за питанием личного состава Булочкин следил внимательно. Имеющиеся запасы и природная пронырливость старшины Тарасюка делали свое дело, пока питание было приличным. Старшина Тарасюк, хитрый хохол из тех, после которых евреям делать нечего, был в свое время спасен Булочкиным из какой-то мутной истории. Петрович про это дело никогда не распространялся, а Денис Аверин однажды сказал, что Булочкин вытащил Тарасюка из истории с хищением на военном складе, поскольку вины его не было. Как бы там ни было, благодарный старшина готов был ради командира в лепешку расшибиться.
В палатке, в которой Олег квартировал вместе с летчиками эскадрильи, к нему с воплями кинулся Валера. Котенок расположился на коленях у Северова и умиротворенно замурлыкал, а Олег принялся рассказывать о своих приключениях. Когда Олег шел от своего самолета к автобусу, делать крюк, чтобы посмотреть на разгромленную колонну, он не стал. Помочь он ничем не может, а вот злости и так хватает, через край уже. Вполне достаточно и того, что он видел с воздуха. Его слушали молча, сжимая кулаки. Долг гитлеровцев перед ними рос, а вот с его отдачей дело обстояло пока неважно. После того как Олег закончил свой рассказ, наступила небольшая пауза.
– Вот что, соколы, – сказал Ларионов, – чтобы долг вернуть, надо лучше воевать! А лучше воевать можно только умеючи. После каждого боя – непременно анализ, разбираемся до мелочей, все принимают участие. Еще раз внимательно изучите район боевых действий, чтобы ориентировку не терять! В бою ведомым не отвлекаться, держаться за ведущим! Особенно тебя, Каха, касается!
Баградзе виновато потупился. Был за ним грех. Отрывался от ведущего, невнимательно следил за обстановкой. Правда, и поплатился за это. Хорошо, что только машину повредили, а могли и убить.
Полк немного пополнили, количество эскадрилий сократилось до трех, но все равно в третьей было только шесть летчиков. Девятнадцать дней боев, потеря половины летного состава, отступление, все это наложило свой отпечаток на их души и лица. Все время после попадания в этот мир, особенно после начала войны, Олег часто сравнивал своих сослуживцев с коллегами из прошлой жизни (из прошлого будущего или из будущего прошлого, как правильно?). Сравнивал и ловил себя на мысли, что люди в форме, серьезно относящиеся к своей профессии, похожи. Не та ли самая сила, что бросала людей под танки с гранатой или миной в Великую Отечественную войну, заставляла их внуков в Афганистане или Чечне закрывать своим телом гранату, чтобы могли выжить другие солдаты. Не та ли самая сила, что не позволяла злым летом и осенью 41-го смириться с поражением, в девяностые держала людей в отсеках подводных лодок и поднимала на штурм позиций боевиков в горных аулах. Не та ли самая сила, что привела в мае 45-го в Берлин, тянула Россию из гиблого болота в начале двадцать первого века. Дед как-то сказал Северову: «Офицеры бывают действующие, в запасе и мертвые. Бывших офицеров не бывает!» Олег эти слова запомнил и жил по этому правилу. Тогда и сейчас.