Они поднялись от застолья. Сарафанов повел Заборщикова через несколько комнат и коридоров, соединяющих обеденный зал с кабинетом, библиотекой, конференц-залом. В соседней с кабинетом комнате отдыха остановились перед дверью. Сквозь легкую панель из нежно-золотистого дерева ощущалась скрытая, литая тяжесть стальной плиты. Электронный замок пестрел циферблатом, мигал рубиновым огоньком. Сарафанов, едва касаясь перстами, набрал код. Крохотный светофор перебросил огонек из красной лунки в зеленую. Дверь отошла. Сарафанов пропустил друга вперед, и они оказались в просторной полупустой комнате, дохнувшей прохладной свежестью, словно воздух был напоен озоном.
В пространстве витал мягкий золотистый сумрак, в котором слабо перетекали едва ощутимые волны света. Посредине находилось возвышение. Черно-каменный постамент, напоминавший престол в алтаре. Его накрывал стеклянный колпак, хрустально-прозрачный, с легчайшим слюдяным блеском. Там, словно в призме, свет становился плотнее, драгоценнее, с едва заметными летучими спектрами. Стеклянную призму окружали темные чаши, металлические пластины, тяжелые непрозрачные бруски, от которых к полу ниспадали толстые кабели, подобные корням и лианам, — тугие, упругие, переполненные незримыми соками. Под стеклянным колпаком располагался невысокий штатив, озаренный лучом. В луче переливался бриллиант. Дышал, отсвечивал чистейшими гранями, разбрасывал разноцветные пучки, излетавшие из бесцветной глубины.
Заборщиков изумленно застыл перед алтарем, на котором сияла живая звезда, прилетевшая из необъятного Космоса. Переливалось драгоценное диво, всплывшее из необъятных глубин Мироздания.
Лучистый кристалл изливал таинственное свечение, пульсирующий нимб, который расширял пространство, раздвигал сумрак. Будто вокруг алтаря колыхалось северное сияние, разлетались легчайшие стрекозиные блестки. Бриллиант был живой, чуткий, нежный. Напоминал взрастающий цветок. Казалось, он наращивает свои грани, увеличивает поле света. Источая свечение, он в то же время его поглощал. Впитывал светящийся воздух, превращая в чистейший блеск. Глаз не мог уловить увеличения граней, но сердце чувствовало неуловимый рост, усиление дивного блеска, излетающие из глубины лучистые силы.
— Что это, Алеша? — зачарованно спросил Заборщиков.
— Это искусственный алмаз, который я выращиваю, подобно цветку, применяя секретные русские технологии. Традиционные методы выращивания алмазов требуют громадных температур, сверхвысоких давлений, громоздкого, неподъемного оборудования. Здесь же используются поля, в которые помещен камень. Эти поля, словно лейки садовников, поливают каменный цветок. Непрерывно, ежесекундно он пьет окружающий воздух, поглощает углерод, переводит молекулы газа в сверхплотный кристалл. Незримые энергии «вылизывают» грани, шлифуют плоскости, превращают алмаз в бриллиант. Бестелесные электрические и магнитные поля преобразуется в кристаллическую решетку. Непрозрачная материя становится светом. Черный хаос Вселенной претворяется в светоносный лучистый Космос. Здесь, в этой комнате, совершается Божественный акт творения. Воспроизводится в миниатюре сотворение мира. Этот бриллиант исполнен Божественной благодати. Обладает чудотворными свойствами. Если его положить в саркофаг, где лежит мумия, то воскреснет Нефертити. Если поднести к засохшему дереву, на мертвом стволе зазеленеют побеги. Силы распада и тления преображаются силами творчества. Этот камень как поцелуй, которым Господь оживляет погибшие миры, остывшие участки Мироздания, «черные дыры» Вселенной. Это и есть чудо воскрешения, Коля, о котором мы говорили. Мы выращиваем это чудо. Мы — садовники русского будущего.