И никакой благодарности Россия от этого персонажа так и не дождалась. Перейдя в болгарскую армию, он стал демонстрировать свою проевропейскую ориентацию. После попытки военного переворота 1887 года, осуществленной пророссийскими офицерами, приказал расформировать участвовавшие в восстании части и сжечь их боевые знамена. Преследовал пророссийски настроенных офицеров, называя их «клятвопреступниками», в то время как сам ответил Российской империи презлейшим за предобрейшее… Кстати, одним из этих пророссийских офицеров и был Георги Вазов, талантливый военный инженер, проведший в вынужденной эмиграции десять лет, которые, однако, не прошли для него даром. Поступив в русскую армию в чине капитана, в Болгарию он вернулся уже подполковником, получив это звание за успешную службу, причем не на столичных паркетах, а в далекой Кушке.
Но вернемся к моим македонским приключениям. Кроме всего прочего, наши добровольцы, получившие специальную подготовку в учебных центрах морской пехоты, должны были оказать помощь болгарским товарищам в локализации и уничтожении нескольких крупных банд греческих македономахов, регулярно проникающих с греческой территории. Эти бандиты, расчищая место для будущей греческой экспансии, осуществляли террор любого негреческого населения в Македонии. Предупреждение греческому руководству, рекомендующее отозвать своих людей из Македонии, от министра Дурново поступило — и теперь «кто не спрятался, я не виноват». В одной из таких операций по истреблению бандитов я участвовал лично, предварительно побывав в разоренном бандитами болгарском селе. После этого от уничтожения банды у меня не осталось никаких чувств, кроме ощущения хорошо проделанной работы. Пара 82-мм минометов, федоровские реплики наших «Печенегов» и снайперские винтовки, составлявшие наше секретное оружие, не оставили македономахам ни малейшего шанса, несмотря на занятую ими неприступную, казалось бы, позицию. В основном свое дело сделали минометные мины, раздолбавшие укрепленную позицию, после чего снайперам осталось только устранить недоделки. Живым не ушел никто, как мы и обещали их правителям.
Но давайте вернемся к королевичу Георгию. Весьма интересный молодой человек, честный и импульсивный. Через этот характер первую половину жизни он претерпевал различные неприятности, вплоть до помещения в персональный дурдом. Зато вторая половина жизни королевича прошла в статусе личного друга югославского диктатора Иосифа Броз Тито, когда его не только не смели трогать, но даже косо смотреть в его сторону. И это в то время как остальные его родственники и коллеги были изгнаны из стран соцлагеря и до начала девяностых годов не смели даже и подумать о возвращении. Кстати, и немцы, оккупировавшие Югославию в сорок первом, тоже не тронули этого человека. И хотя именно они выпустили его из того персонального дурдома, куда его упек младший брат Александр, Георгий отказался сотрудничать с оккупационной администрацией и становиться марионеточным сербским королем. И опять ничего — немецкие оккупанты не обиделись и не закатали его в концлагерь, позволив жить жизнью частного лица, благодаря чему королевич Георгий в октябре 1944 года одним из первых смог встретить советские войска и соединения югославских партизан, прорвавшиеся в южные предместья Белграда.