– С возвращением, дорогая. Я так волновалась за тебя.
– Принеси мне, пожалуйста, хлеба с маслом. Я сильно проголодалась. Помнишь, ты мне давала в первый день моего пребывания у тебя?
– Конечно! И могу приготовить для тебя твой напиток.
– Нет-нет. Только не кофе, пожалуйста.
– Я принесу термос с горячей водой, а ты приготовишь себе то, к чему привык, сам.
– Отлично. Ты меня хорошо понимаешь.
Через некоторое время Хана вернулась и неожиданно услышала от дорогой подруги, что та собирается покинуть её, на этот раз надолго, если не навсегда.
Хумов выразил мысль о необходимости съехать на съёмную квартиру, потому что его присутствие может быть обнаружено, а он не хочет и не может принести ей хоть самые малые неприятности. Да и родители, какие бы они ни были замечательные, не должны быть посвящены в его дела. Хана сказала, что она может сообщить родителям о том, что у неё собирается погостить некоторое время подруга, вернее, она уже обмолвилась об этом. На что Антон – (Хумов успел снять маску за время отсутствия Ханы) – возразил, и не без основания, что так долго продолжаться это не может. Благо его присутствие пока не обнаружено. Не стоит рисковать, тем более в его положении абсолютной неопределённости. И Хана сдалась, но слёзы одна за другой быстро закапали из её юных глаз. Антон продолжал её успокаивать:
– Пойми, меня ищут, и дело иметь со мной небезопасно и даже очень, очень опасно. И для твоего замечательного дедушки известие о том, что ты имела со мной какие-то отношения, помогала мне и всё такое, будет ударом, и для родителей, и для любимой бабушки в первую очередь. Будь умницей.
И она сдалась, вытирая салфеткой глаза и пытаясь улыбаться, согласно закивала головой.
– Хорошо. Ты прав. Но ведь мы будем, будем видеться?
– Несомненно, – твёрдым голосом проговорил Антон.
Потом они начали разрабатывать план действий. Вернее, Антон, а Хана вносила уточнения.
На другое утро Хана отправилась в универмаг, где купила впрок одежду, парики, накладки, пояса и прочие аксессуары для возможных перевоплощений Антона в Антонину. До обеда она усердно изготовляла несколько масок, разительно меняющих облик Хумова – делающих его то женщиной средних лет, то мужчиной пожилого возраста, а то и вовсе старухой китайского происхождения или стариком из какой-то африканской страны.
Около пяти вечера из особняка на одной из престижных улиц города вышли две прелестные девушки и, мило улыбаясь, беспечно болтая, держась за руки, направились к подземке. Со стороны могло показаться, что они давно дружат и эта дружба обеим доставляет несравненное удовольствие. Та, которая была на голову выше, несла весьма объёмистый саквояж, обеспечивающий, по всей видимости, самыми необходимыми предметами в не коротком дорожном путешествии.