– Чего ты боишься?
– Сама не знаю. Боюсь одиночества.
– Не стоит бояться. Мы в эту жизнь сами напросились и выбрали себе трудности, проходя через которые получаем опыт.
– Слышала, но не совсем верю в это. Ой, прости, Антонина! Как бы это сказать… Пока сама на опыте не проверю, не смогу по-настоящему поверить.
– Этого ты никогда не сможешь проверить. Информация стёрта в нашей памяти. Иногда возникает ощущение: это я видела, помню такое, но тут же исчезает под напором других мыслей, а если и остаётся, то позже трактуется как простая случайность. Приготовься, пожалуйста. На следующей нам выходить.
Девушки вышли на той же остановке, на которой вышел Хумов после своего неудачного экзамена. Вечерело. Хана взглянула на часы. Они показывали пять двадцать. Неоновые огни предусмотрительно начинали освещать многолюдные улицы, включаясь, когда прохожие проходили мимо и выключались, когда удалялись. Воздух, наполненный жизнедеятельностью умирающего дня, отнимал последние силы. Хана с удивлением посмотрела на Хумова и с укоризной в голосе произнесла: «Зачем ты выбрал этот район? Здесь дышать нечем».
Хумов слегка поёжился, оглядываясь по сторонам, словно заново переживая недавно случившееся, и бодро, с улыбкой сказал:
– Мне кажется, дорогая Хана, ты меня спутала со своим дружком, с которым, по всей видимости, тебе пришлось проводить здесь, в одном из этих баров или кафе, время. И думается мне, ты его провела преотличным образом, а мне, своей подруге, забыла об этом рассказать.
Хана поняла свою оплошность и тут же исправилась:
– Ах! Прости меня, Антонина! Усердно занимаясь, так устаю, что становлюсь страшно рассеянной. Ты совершенно права. Здесь мы легко найдём нужную для тебя комнату, и ты сможешь продолжить свою творческую работу. Кстати, нужно информационно обновиться. Давай заглянем в Интернет и подберём что-нибудь подходящее.
– Не стоит просить прощения. Я пошутила, а в Интернет успела заглянуть сегодня утром, пока ты бегала и после принимала душ, – говоря это, Антонина присела на скамейку и кивком головы предложила подруге сделать то же самое.
– Тебя совсем-совсем не волнует, в какой комнате тебе придётся жить? – участливо заглядывая подруге в глаза, произнесла Хана.
– Милая Хана, ты повторяешься.
– Знаю, но меня волнует этот вопрос.
– Не придавай ему слишком большого значения, – улыбнулась Антонина. – Я тебе говорила о своей мечте?
– Про Марс?
– Так точно.
– Это и моя мечта… с детства.
– Вот видишь, и ты тоже мечтаешь полететь на Марс. Ответь мне, пожалуйста, какого размера будет твоя каюта? – Антонина с явным укором и, как показалось Хане, с насмешкой посмотрела на Хану, и та, смутившись, опустила голову и, приподняв ногу, начала ею слегка покачивать.