– Видишь, он ничего не чувствует.
– Он, – говорю, – и не должен чувствовать.
Хотя мне странно, что Мантас так делает, я тоже начинаю гладить санитара. Провожу рукой сбоку у локтя – там, где должна быть трехглавая мышца. Кожа мягкая, никаких признаков, что это не человеческое тело. Только не дышит.
На спине куртки санитара мои пальцы нечаянно соприкасаются с пальцами Мантаса. И я, и он отдергиваем руки.
– Ты что? – спрашиваю.
– Мы тоже такими станем когда-нибудь. – Глаза у Мантаса странно блестят. – Это цель эволюции.
Знаю. Давно знаю. Ала так говорила. Но от Мантаса такое услышать страшно.
* * *
Мне пришло письмо.
Зафиксировано отклонение в поведении Гриты XXXCVXXX. Она не сообщила о перегреве работницы Риты. В зрительной памяти Риты зафиксировано, что Грита и не существующая в системе личность посещали Дану XXXVGGXXX. Нарушение порядка по статье ХХ101000. Другое нарушение порядка – в соответствии с пунктом XXYZ101: Грита XXXCVXXX прикасалась к не обнаруженному системой живому человеку в магазине «Мега». Ее продуктовая корзина проверена.
Грита XXXCVXXX посещает терапию. Жалоб нет, методы применяет, однако в системе второй месяц не фиксируются показатели температуры. У Гриты есть родители, совершившие нарушение. Сестра Гриты XXXCVXXX родилась с аномалией. Вышла из системы из-за технической ошибки.
Грите XXXCVXXX рекомендуется в срочном порядке вшить микросхему. По просьбе биологической матери Гриты вшивание будет выполнено в течение трех недель.
Про меня, наверное, знают все. В письме написано – личное, однако в системе такие письма могут прочитать все, мы же информационное общество.
Не понимаю, почему мама избегает встречи со мной.
У папы спросить не могу, потому что он считает отказ от встреч положительным явлением. Всю работу по созданию моего клона я переложила на него и ни о чем даже не спрашиваю. Папа радостно показывает мне, что с ним сделал, а я в ответ только мычу – мммммм, мммммм, стараясь, чтобы этот звук – ммм – в записи тянулся не слишком долго.
– Беспокоишься из-за этого вшивания? Читал, что тебе рекомендуется. Все будет хорошо, вот увидишь.
– Папа, ты со мной одной разговариваешь?
– Нет, конечно, что за вопрос.
Он же не Мантас, а безупречный отец.
– Ты со всеми своими детьми будешь общаться?
– Ты имеешь в виду – с потомками? – переспрашивает он. – Вполне возможно.
Вполне возможно – не означает, что он этого хочет. Но я не решаюсь спросить у папы, хочет ли он этого.
Все равно я буду отличаться от других папиных потомков. Все равно я была зачата по-другому, когда родители сбросили этот противный скафандр под деревом. Под каштаном, под дубом? На прошлой неделе я начала учить названия деревьев, но Ала только смеется надо мной.