— У вас десять слов, — во мне что-то заныло в предвкушении. Дарсовы отродья. Неважно что вы скажете. Обрыв высок.
— Леград! — я вздрогнул и обернулся на крик. На пороге дома стояла мама. — Ты мне не нравишься таким.
— Прости...
Я вздохнул. Закрыл глаза. Привычно окружил себя огромным шаром синих нитей. Зажёг меридианы. Выдохнул, выпуская из себя злость и то, что радовалось их унижению. Открыл глаза. Виновато улыбнулся маме. Обернулся к тем, кого вместе с дядей Ди спас отец. И кто не удостоил нас даже слова благодарности, после его смерти.
— Говорите с чем пришли.
— Уважаемые, — Вис снова поклонился, теперь уже мне и маме по очереди. — Мы виноваты. Мы действительно пришли просить вас о прощении.
Он что-то зашептал остальным и упал на колени. Через секунду я смотрел на спины четырёх одинаково униженно согнувшихся фигур. Простить их? Они не виноваты в смерти отца. Это было его решение, его битва. В которой они, жалкие шестёрка и недоохотник Раут с его пятью звёздами, ничем не могли помочь. Мне ли, убившему Монстра, не знать, как он быстр и силён? Их вина в другом. Кто мешал им помочь жене того, кто погиб, спасая их жизни? Не едой, так хотя бы купив то, что продавала мама за настоящую цену, а не гроши, прикрикнув на желающих поживиться. Хотя бы поддержать сочувствующим словом? Кто им мешал? Кардо? Нет. Им мешало то, что у них нет совести. Но небо глядит за всеми. Оно так велико и необъятно, что нет места на этой земле, где ты скроешь от него свои поступки. Не поэтому ли вы так мало поднялись к нему?
— Прощения недостаточно попросить. Его нужно заслужить.
— Мы выкупили все ваши вещи и просим принять их вместе с подношением лично от нас. И молим простить нас и не держать зла.
Я ещё раз оглядел стоящих на коленях, наконец, заметил кучу вещей, лежащих рядом с ними. Поглядел вверх. На небо. Высокое и зовущее меня к себе.
— Я вас прощаю. Идите.
Не слушая дальнейших слов, я развернулся и напрямую, через заборы, чтобы не проходить мимо тех, кого сотни раз проклинал, отправился прочь в пустоши. Мне нужно побыть одному.
Волновался ли я? Конечно. Даже я немного волновался, что же говорить о маме? Лицо её было спокойно, но я видел, как побелели пальцы, сжимавшие борт фургона. Слышал треск дерева, которое не выдерживало силы её эмоций. Впереди уже можно было различить лица людей у высоких стен Арройо.
Да, перед нами были стены места, где мы с мамой появились на свет. Где были родные нам люди, от которых мы так и не дождались помощи. Отсюда, с невысокого, но всё-таки холма открывался вид на весь посёлок, позволяя нам заглянуть за его стены. Я вытянул из мамы всё, что она знала про него. А знала она много, не зря хвалилась, что большая часть библиотеки посёлка ей прочитана. Поселение было создано вокруг небольшого озера с подземным источником. Сейчас, спустя годы, люди окружили озеро искусственными берегами. Сомневаюсь, что это глина и не могу представить, сколько ушло сил, на то, чтобы вырубить в окрестных развалинах Древних столько камня. Но сейчас, в центре посёлка на его площади было огромное голубое зеркало воды в чёрной, прямоугольной оправе. За высокими укреплениями были не только сотни привычных мне невысоких домиков, но стояли и огромные, возвышающиеся даже над стенами, здания, с необычными, изогнутыми ярко-красными крышами.