– Оставьте меня в покое, – отвечал я, доведенный до белого каления.
На третий день утром я встал, и хотя был еще довольно слаб, чувствовал себя здоровым. Плотный завтрак подкрепил меня. Но небольшое послание, полученное мною около пяти часов, больше всего другого способствовало моему полному выздоровлению, поскольку мое любопытство, несмотря ни на что, опять разыгралось.
Телеграмма была следующего содержания:
«Месье!
Драма, первый акт которой разыгрался в ночь с 22 на
23 июня, близится к развязке.
Обстоятельства сложились так, что мне необходимо
устроить встречу двух основных ее героев, и это свидание
должно произойти в вашем доме, поэтому я был бы вам
бесконечно признателен, если бы на сегодняшний вечер вы
предоставили мне ваше жилище. Было бы неплохо, если бы
ваш слуга отсутствовал с девяти до одиннадцати, же-
лательно также, чтобы вы оказали мне огромную любез-
ность и согласились предоставить противникам свободу
действий. В ночь с 22 на 23 июня вы смогли убедиться, что
я с чрезвычайной щепетильностью оберегаю все, что вам
принадлежит. Со своей стороны, я счел бы оскорби-
тельным для вас малейшее подозрение в том, что вы мо-
жете обмануть доверие нижеподписавшегося, преданного
вам Сальватора».
Послание было написано в таком учтиво-ироничном тоне, а изложенная просьба показалась мне настолько забавной и фантастичной, что я пришел в восторг.
Какая прелестная бесцеремонность! Кажется, мой корреспондент даже не сомневается в моем согласии! Но ни за что на свете я не хотел бы разочаровать его или ответить неблагодарностью на доверие.
В восемь часов, едва ушел мой слуга, которому я подарил билет в театр, появился Даспри. Я показал ему телеграмму.
– И что? – спросил он.
– Как что? Я оставлю ворота в сад открытыми, чтобы можно было войти.
– А сами уйдете?
– Ни за что на свете.
– Но ведь вас просят…
– Меня просят хранить тайну. Я ее сохраню. Но мне безумно хочется увидеть, что произойдет.
Даспри рассмеялся:
– Честно говоря, вы правы, я тоже остаюсь. Мне кажется, скучать не придется.
Его прервал звонок.
– Они уже здесь? – пробормотал он. – На двадцать минут раньше! Не может быть.
Из передней я потянул за веревочку, открывавшую калитку. Женская фигура пересекла сад: мадам Андерматт.
Она, видимо, была чем-то потрясена и, задыхаясь, пролепетала:
– Мой муж… он идет… у него встреча… ему должны отдать письма…
– Как вы об этом узнали? – спросил я.
– Случайно. Из послания, которое мой муж получил во время ужина.
– Телеграмма?
– Телефонограмма. Слуга передал ее мне по ошибке.
Муж тут же отобрал ее у меня, но было уже поздно… я прочитала.