— Что будет с Миллитой? Она погибнет?
Торриен сжал челюсти.
— Я стараюсь, Иллиана. И не только я. Все химики Шейсары бьются над этой проблемой. Погибают не только хасси и сайяхасси. Мирайи тоже отправляются в чертоги Иль-Хайят от нашего же яда. Это проблема первоочередной важности, поверь.
— Ты не ответил на мой вопрос, — выдохнула девушка серьезно. — Миллита, она же хасси. У нее действительно совсем нет ни одного шанса?
Торриен отвернулся.
Сердце Иллианы едва не остановилось от этого молчаливого доказательства. Но внезапно мужчина все же ответил:
— Ты волнуешься за Миллиту, и я могу это понять. Мне тоже далеко не плевать. Она носит моего племянника. Как и Райела, моя сестра. За свою жизнь от этой проблемы я уже потерял и мать, и мачеху. Теперь могу потерять племянников и сестру. И, возможно, когда-нибудь — тебя. Думаешь, мне может быть все равно? — Торриен хмурился, но не кричал. Он злился, но не на Иллиану, и это было заметно. — Нет ни одного мирая, в чьей семье не случилось бы ни одной подобной трагедии.
— Но ведь у Райелы есть шанс, — неуверенно произнесла девушка. — И у меня тоже…
Последнюю фразу она сказала значительно тише, и Торриен не обратил внимания.
— Мать Райелы и Дарьеша — моя мачеха, — ответил он мрачно. — Она умерла сразу после родов. Ее организм не смог нейтрализовать яд, несмотря на то, что она сама — мирайя. У моей сестры ее наследственность. Вероятность того, что она выживет, очень низка. Роды начнутся уже в ближайшие недели, а это значит, что совсем скоро я могу потерять сестру, ты понимаешь? — Он сделал паузу. — Но мы все равно не сдаёмся.
Иллиану бросило в холодный пот.
Она боялась представить, каково ему было проживать новый день, зная, что близкий родственник, вероятно, скоро погибнет.
В голове мелькнула мысль, что, возможно, именно в этом кроется объяснение того, что большинство мираев хладнокровны и даже как будто бы безразличны к чужим судьбам. Их с детства учат не принимать близко к сердцу чужие жизни. Даже жизни родных. Иначе однажды обязательно будет очень больно.
Обязательно…
— Значит, — задумчиво проговорила Иллиана, пытаясь собраться с мыслями. — В организме мираев и сайяхасси есть что-то, нейтрализующее яд. А в организме обычных людей — нет. Правильно?
Торриен повернул к ней голову, и его взгляд сделался очень серьезным. Так было всегда, когда речь заходила о его исследованиях.
— Да, — кивнул он. — Яд должен нейтрализовываться печенью. При этом ферменты, вырабатываемые этим органом, у мираев и так способны переварить почти любое вещество, не давая ему воздействовать на организм. Поэтому нас очень сложно отравить. Поэтому нас не убивает собственный яд, хотя он имеет особенную структуру и является сильнейшей органической отравой. Но, что самое удивительное, яд других мираев остается для нас веществом, которое печень уже не может нейтрализовать. Хотя структура вещества и не должна слишком отличаться. Например, если меня укусит Дарьеш, я умру.