Торриен отвернулся, но продолжал держать ладонь на животе сестры.
— Вам тоже не стоит смотреть, сайяхасси, — сказал медик уже для Иллианы, но та с каждой секундой все сильнее чувствовала, что должна быть здесь.
— Нет, я останусь, — ответила она немного дрожащим голосом.
Мирай с перчатками на руках сосредоточенно кивнул. Еще один медик слева от Райелы держал ее за руку, считая пульс. Другой, что был справа, положил ей руку на лоб и закрыл глаза, словно медитируя.
— Пора, — скомандовал первый. Райела сжала зубы и зарычала, начав тужиться.
Иллиана бросила короткий взгляд на хвост царевны, заметив, что все чешуйки уже раздвинулись в стороны. Она резко отвернулась, глядя только на лицо мирайи.
Время текло ошеломительно медленно и слишком быстро одновременно. Но, когда раздался плач младенца, сменяя собой крик матери, разом будто стало легче. Медик в перчатках принял малыша, у которого вопреки всему был не хвост, а обыкновенные человеческие ножки. Лишь когда ребенка обтерли и завернули в пушистое полотенце, ножки неожиданно превратились в переливчатый синевато-зеленый хвост.
— Это девочка, — сказал медик и улыбнулся.
Все мираи теперь улыбались, глядя на чудо новой жизни. И казалось бы, самое страшное уже позади. Но на самом деле это было не так. Лекарь, что держал запястье Райелы, хмуро проговорил:
— Пульс стремительно падает.
А второй, что касался лба замершей с закрытыми глазами царевны, вторил ему:
— Жизненные токи падают. Сердце вот-вот остановится.
У Иллианы перехватило дыхание. К горлу подкатило болезненное чувство, в глазах стало мокро, словно она вот-вот разрыдается.
Из-за Райелы, нагини, которая всегда ненавидела ее. Но заслужила ли царевна смерти за это?
Двое мираев споро достали из своих сумок лекарство, набрали его в шприц и быстро ввели Райеле.
Секунда, другая…
Каждый присутствующий затаил дыхание, словно это могло помочь.
— Пульс продолжает падать, — сказал мирай, что держал запястье. — Не помогло.
Торриен глубоко вздохнул и закрыл глаза, словно все было кончено. Саримарх зашептал что-то, и в сбивчивых словах Иллана угадала имя мирайской богини.
Девушка не могла поверить, что это и правда конец. Это казалось настолько ужасным, что хотелось проснуться. Хотелось, чтобы все оказалось дурным сном.
Звук, шепот, чей-то тихий зов усилился…
Малыш плакал чуть в стороне, на руках одного из лекарей, и Иллиана вдруг поняла, что, кажется, слышит именно его. Но как? Ведь он ничего не говорил. Только плакал, как и все дети.
— Дайте мне ребенка, пожалуйста, — выдохнула она, и все присутствующие удивленно взглянули на нее.