Роль Эстонии и Финляндии во время боев Северо-западной армии под Петроградом была чрезвычайно поучительной для русского Белого движения.
Поход на Петроград был предпринят генералом Юденичем без открытого одновременного выступления против Советской России со стороны Эстонии и Финляндии. Буржуазия этих государств, не имея ничего против того, чтобы уничтожить власть Советов, заботилась в первую очередь о самой себе, о сохранении своего господства, хотя и в миниатюрном по размерам территории, но независимом, самостоятельном государстве. Поэтому все разговоры с Юденичем и Северо-западным правительством относительно совместного наступления на Петроград начинались с категорического требования делегаций Эстонии и Финляндии признать их независимость. Не давая никакого обещания в удовлетворении подобного рода требований и отсылая эти делегации к будущему Учредительному собранию России, ни генерал Юденич, ни Северо-западное правительство не могли заручиться необходимой для Северо-западной армии поддержкой. К тому же все контрреволюционные организации вели войну с большевиками под лозунгом воссоздания великой, неделимой России. Таким образом, победа Юденича под Петроградом превратилась бы в дальнейшую победу над отделившимися от «единой, неделимой России» национальными государствами – Эстонией, Финляндией и др. Никакие оговорки и уловки членов Северо-западного правительства не приводили к желанным результатам. Руководители белого движения не останавливались еще в сентябре 1919 г. даже перед прямой угрозой по адресу Эстонии, представителям которой с уверенностью говорили, что по занятии Петрограда русские не забудут предательства эстонцев, что все товары будут тогда идти через финляндские порты, что Эстонии не будет оказываться никакой помощи и т. д.[460]
Несмотря на участие 1-й эстонской дивизии в боях с красноармейскими частями в районе Гостилицы – Дятлицы, Эстония продолжала вести выжидательную политику, но когда обнаружилась беспомощность и слабость Северо-западной армии на подступах к Петрограду, то 1-я эстонская дивизия была немедленно оттянута ближе к своей границе.
Более решительные действия эстонское правительство хотело проявить в приморском районе. Заручившись в этом тайным согласием английского адмирала В. Кована, эстонский адмирал И. Питка в момент-успешного продвижения Юденича к Петрограду послал по радио гарнизону форта Краснофлотского предложение сдаться, обещая за это эстонское гражданство. Через непродолжительное время эстонцами на побережье Финского залива был высажен десант в 3000 человек, который, захватив по пути приготовленные для Северо-западной армии перевязочные средства, проявил намерение развивать свое наступление в направлении на форт Краснофлотский с целью дальнейшего обеспечения за Эстонией побережья Финского залива до Ораниенбаума. Когда генерал Юденич, узнав об этом, послал в резкой форме требование эстонскому правительству прекратить вмешательство в «русские» дела, то на защиту эстонцев выступил английский адмирал Кован, эскадра которого стояла в Финском заливе, потребовавший от Юденича увода частей Северо-западной армии из района форта Краснофлотского по той причине, что русские белогвардейцы ссорятся с эстонцами. В результате этого взаимоотношения эстонского правительства с генералом Юденичем еще более осложнились. Узнав об этих событиях на заседании совета министров Северо-западного правительства, Маргулиес воскликнул: «И всего этого не знал никто из нас, в том числе и наш премьер!» – и дальше стал говорить о «вопиющей бездарности руководителя похода, умудрившегося в самый важный момент поссориться с эстонцами»