Слишком поспешным и неглубоким представляется заключение тех, кто видит в действии этих двух белых армий единое руководящее начало. Встречающееся утверждение о том, что между Аваловым-Бермондтом и Юденичем была полная договоренность в октябрьские дни 1919 г., не соответствует действительности. Авалов-Бермондт своими действиями в Прибалтике только наносил вред Юденичу и в первую очередь реализовал планы германской буржуазии. Поэтому исключена всякая возможность видеть в рижском походе предшествующую ему сознательную договоренность Юденича с Аваловым-Бермондтом. Воссоздание единой великой России такими действиями фактически было не воссозданием, а способствовало поражению российской контрреволюции во всех ее начинаниях. Тут опять сказалось то, что лагерь мировой контрреволюции не был и не мог быть единым, а отсюда и вытекали все дальнейшие последствия.
Авалов-Бермондт, парируя все удары и отвечая на все упреки, которые сыпались на него из рядов бывшей Северо-западной армии, по прошествии ряда лет писал:
«Был выход путем особого тайного соглашения [Юденича] со мною и предоставления мне свободы решения судьбы моей армии. Ведь надо было понимать [Юденичу], что различие наших ориентаций было выгодно лишь для «союзников»[576].
То, что Северо-западную армию удалось «освободить» от германской ориентации, было, бесспорно, победой английского империализма. Англия, поддержав Юденича и бросив его на Петроград, пыталась одновременно усилить свое влияние не только на будущую Россию, воссоздававшуюся русскими генералами, в том числе и Юденичем, но и на фактически отделенную от России Прибалтику, т. е. в этом последнем случае Англия следовала своей традиционной политике (ликвидация великой России как конкурента Англии на Востоке). Этот объективный смысл английской помощи Юденичу и был своевременно понят германской буржуазией, которая решила форсировать события, имея в этом отношении сочувствие Франции. Все последующее и знаменовало собой срыв петроградского похода, так как внимание Англии и прибалтийских государств было обращено уже не на Юденича, быстро приближавшегося к Петрограду, а на Авалова-Бермондта, стоявшего у Риги.
Итак, на северо-западе России в 1919 г. переплетались и сталкивались интересы Англии, Франции и Германии. Политика правительств этих стран была насыщена их внутренними империалистическими противоречиями, и, кроме этого, их внешняя политика вынуждена была видоизменяться под влиянием тех или других событий в России, но главным образом в результате побед Красной армии. Различие правительственного курса Франции и Англии в русском вопросе (от лозунга «Единой, неделимой России» к лозунгу слабая, разъединенная Россия, от войны к миру и обратно) при одновременных попытках со стороны Германии использовать Прибалтику и Россию в своих целях раскалывали действующие против Советской России белогвардейские силы и не давали возможности создать единый контрреволюционный фронт.