Но когда ее взгляд сфокусировался, она увидела его. Он стоял прямо перед ней. Она даже слегка задохнулась от неожиданности.
– Ах! – воскликнула она. – Это вы?
– Значит, вы меня узнали? – спросил молодой человек.
– Ваше лицо кажется мне знакомым. – Ее голос звучал спокойно, разве что немного удивленно.
– Ничего странного. – Молодой человек говорил уверенно. – Я очень хорошо вас знаю. Помню, видел однажды, когда вы были еще совсем маленькой девочкой, вы были очаровательным ребенком. Разве вы не помните, как я приходил к вашей матери?
Нэнни посмотрела на него тяжелым взглядом.
– Нет, не помню, вы не могли знать мою маму, вы слишком молоды. Я сама уже старуха, а моя мать умерла еще до вашего рождения.
– О, нет-нет. Нет. Я очень хорошо помню вашу мать. Очень разумная женщина. Вы чем-то на нее похожи. Нос, глаза, и у обеих одинаковые белые волосы. Весьма примечательно, весьма! – Мужчина смотрел на нее сверху вниз, у него были очень черные глаза и очень яркие красные губы, словно он накрасил их помадой. Молодой человек показался старой женщине привлекательным, ее манило к нему.
– Теперь я вас вспоминаю. Да, конечно, я была еще совсем маленькой девочкой. Но я вас помню, как-то раз вы пришли и разбудили меня очень поздно, очень поздно той ночью… – Она вдруг ахнула, искорка узнавания и ужаса промелькнула в ее глазах. – Той ночью, когда умерла моя мать!
– Совершенно верно. А у вас выдающаяся память для вашего возраста! – Он намеренно подчеркнул последние слова. – Но вы видели меня с тех пор еще много раз. В ночь, когда ушел ваш отец, и бессчетное число раз потом. Да, да, конечно, мы виделись с вами много раз, и только теперь, в этот момент, нам предстоит познакомиться. Кстати, я только на днях разговаривал с вашим старым другом Уиллом Ларсоном.
Лицо Нэнни побелело, глаза стало нестерпимо жечь, она не могла отвести их от лица мужчины. Она не хотела, чтобы он прикасался к ней: до тех пор пока он ее не коснется, она в безопасности. Наконец она произнесла глухим голосом:
– Тогда вы, должно быть…
– Давайте, милая дама, не будем отклоняться в сторону, – перебил он. – Все будет совсем не так страшно, в сущности, это весьма приятное ощущение.
Она вцепилась в подлокотники кресла и начала судорожно раскачиваться.
– Убирайтесь, – хрипло прошептала она. – Убирайтесь, не смейте ко мне прикасаться! Нет, не теперь! Неужели это все, что я получила от жизни? Это несправедливо. Отойдите! Пожалуйста!
– О! – Элегантный молодой человек рассмеялся. – Мадам, вы ведете себя как ребенок, которому дают касторку, уверяю вас, это ничуточки не неприятно. Просто наклонитесь ко мне, ближе, дайте поцеловать вас в лоб, это будет совершенно безболезненно, вы почувствуете себя такой спокойной и умиротворенной, это все равно что заснуть.