Однако узнал я и то, что невозможно насытить свою веру, и тогда я укрепил ее «Присутствием Бога», и это, безо всякого сомнения, сделало все муки и неудобства ненапрасными.
Но даже при этом свет не снисходил на меня. Теперь я боролся только за ЕГО ПРИСУТСТВИЕ внутри меня, и все равно его не было. Я позволял Ему говорить со мной, я умолял Его, я следовал за Ним, я старался исполнять Его волю.
И вот сегодня солнце принесло мне дар. Дорогая мама, «оно» явилось мне – притом в самый подходящий день. Идеальный день, потому что у меня в руке – повестка о призыве в Вооруженные силы Соединенных Штатов Америки. Автобус отправляется завтра.
Твой любящий сын…
Ноль
«Ассошиэйтед пресс»:«Десять человек погибли сегодня в самой страшной дорожной катастрофе этого года. Во второй половине дня автобус столкнулся со встречным грузовиком и перевернулся. В катастрофе погибли четыре руководителя крупных компаний, мэр небольшого города, молодая женщина…» (Окончание списка погибших – на с. 32.)
«Ибо каждый человек должен попасть на небеса своим путем»[4].
– Конечно же, это придало моей жизни новый оборот, он упал в реку с огромной высоты, перевалившись через перила моста, и при этом раздался лишь тихий всплеск. А поблизости вообще никого не было. – Миссис Мартин Риттенхаус сделала паузу, чтобы вздохнуть и помешать чай в чашке. – Когда это случилось, на мне было голубое платье. Такое чудесное платье – оно шло к моим глазам. Бедняга Мартин его очень любил.
– Говорят, что тонуть приятно, – сказала миссис Грин.
– О да, это так: чрезвычайно приятный способ… ухода. Да, полагаю, если бы бедолага сам выбирал, как ему уйти, он предпочел бы… воду. Однако, как бы цинично это ни прозвучало, не стану притворяться, будто я не была весьма рада избавиться от него.
– Вот как?..
– Кроме всего прочего, он любил выпить, – безжалостно сообщила миссис Риттенхаус. – А также был излишне любвеобилен, склонен волочиться и кривить душой.
– Вы хотите сказать, лгать?
– И это тоже.
Две дамы беседовали в узкой комнате с высоким потолком, обставленной весьма комфортабельно, но без особой индивидуальности. От зимнего ветра спасали задернутые поблекшие зеленые шторы, огонь, сонно гудевший в камине, плескался в желтых озерцах глаз кота, лениво свернувшегося перед очагом, гроздь колокольчиков на его ошейнике позвякивала всякий раз, когда он шевелился.
– Никогда не любила мужчин, которых зовут Мартин, – сказала миссис Грин.
Гостья, миссис Риттенхаус, кивнула. Она сидела, выпрямив спину, на хрупком с виду стуле, без конца помешивая свой чай с ломтиком лимона. На ней было темно-лиловое платье и черная шляпка с полями, загнутыми по бокам, поседевшие волосы напоминали парик. Лицо было тонким, но словно бы сконструированным вокруг суровых линий, организованных со строгой дисциплиной: лицо, которое, казалось, довольствовалось единственным чеканным выражением.