, услышал Серёга Гладышев, что российские парфюмеры начали выпускать одеколон «Михайловский централ»[17].
Услышал — оторопел, даже не матернулся, только хмыкнул. Хмыкнул — значит издал короткий неопределённый звук.
Этот звук не имел ничего общего ни с одним словом, но смысла скрывал в себе столько, сколько в самом глубоком афоризме не присутствует.
Правда, смысл тот был исключительно личный, понятный только Сергею Гладышеву и только благодаря специфическому опыту всей его специфической жизни, из которой десять последних лет потратилось на тюрьму и лагеря.
Удивление по поводу появления «Михайловского централа» потащило за собой недлинную цепочку мыслей и целый шквал воспоминаний из недавнего, ещё саднящего, арестантского прошлого.
Значит, какие-то умники собрались на тюремном запахе бизнес замутить? Флаг им в руки[18]!
Только не стыкуются два этих понятия: «запах тюрьмы» и «парфюмерный аромат». Что-то здесь напутано и перевёрнуто: то ли тюрьма ненастоящая, насквозь выдуманная и тюрьмой даже не пахнущая или те, кто за деньги это нюхать будут — люди неизлечимо нездоровые, напрочь извращенные.
Конечно, и такие найдутся, ведь многое за то время, пока Серёга зону топтал[19], на воле поменялось, с ног на голову кувыркнулось.
Взять тех же пидоров, петухов по-лагерному[20].
Это в зоне они — неприкасаемые, у кого отдельная посуда, отдельный стол в столовой, отдельное «очко» в туалете. Это в зоне они — презираемые, хотя порою на выбор и на особый вкус используемые по своему гадкому предназначению, даже не люди, а какие-то, отдалённо напоминающие людей, существа. Не дай Бог, у кого-то из них чай или сигарету позаимствовать.
Даже если чифирнуть невмоготу, как хочется или курить приспичило так, что уши в трубочку заворачиваются.
Скорым в этом случае суд будет.
Вслух даже «петушиную» масть не вспомнят, только скажут: «Ты с «этими» полоскаешься[21], ну и давай к ним, сворачивай «машку»[22], переселяйся в «петушатник»[23]». С таким тавром арестанту уже до конца срока оставаться и не отмыть это тавро, не соскоблить.
Но так в зоне.
А на воле нынче те же потенциальные обитатели «петушатника» — уважаемые граждане, представленные во всех областях, во всех структурах. Сидят в высоких кабинетах, способны не просто влиять, а напрямую решать судьбы других. Те же пидоры из телеящика в реальную жизнь перепрыгнули, со своим флагом по улицам в центре Москвы ходят, в грудь себя стучат, особых прав требуют.
И не находится пока в стране человека с полномочиями, чтобы гаркнул: «Эй, дырявые[24], вы что, нюх потеряли? А ну марш в петушатник, и чтобы не высовываться!»…