— Ага, что? Мы жалиться будем, теперь не царские времена, вам это наша рабоче-крестьянская власть не пропустит!
— Да плюньте на них, Максим Иванович, — вступился телеграфист, — не связывайтесь: руки марать не стоит!..
Жандарм махнул рукой:
— А убирайтесь вы к черту!.. Пойду лучше ужинать!
И грозное начальство ушло со станции. Вскоре пришел встречный товарный поезд 52-й, который привез чемоданы. Телеграфист выдал их под расписки «Постышеву» и «Михайлову», которые ног под собой не чувствовали от радости после такого оборота дела. Со следующим поездом они двинулись дальше; Афанасьев слез в Несвижске, а Догерти направился прямо в Москву, где он условился встретиться с женою.
Московская газета.
Елизавета Михайловна уже несколько дней ожидала мужа в скромных комнатах на Малой Дмитровке. Нечего говорить, как встретились супруги после дней таких ужасных переживаний…
В дверь постучали.
— Войдите! — сказал Догерти. Вошел номерной.
— Не прикажете ли свеженькую газету? — спросил он, подавая сложенный номер какой-то газеты.
Догерти взял.
— А как прикажете вас прописать?
— Капитан Догерти, — ответил капитан машинально.
Коридорный поклонился и вышел.
Елизавета Михайловна укоризненно посмотрела на мужа:
— А не сделал ли ты оплошности, назвав свою настоящую фамилию? Я ведь прописалась по оставшемуся у нас паспорту бывшей у меня в прошлом году горничной Дуняши.
Догерти сам чувствовал, что сделал ошибку; но, желая ободрить жену ответил:
— Ерунда! Мало ли теперь странствует по России разных капитанов; да и кто обо мне знает!
Он развернул газету и начал читать.
— Вот те и раз! — проговорил растерянно.
— Что такое? — взволновалась Елизавета Михайловна.
— Вот, смотри! — указал ей муж место в газете: «События в Нижнем Новгороде». В газете весьма правдиво, но в большевистском освещении, было описано то что произошло в Нижнем за последнее время, роль капитана Догерти и его таинственное исчезновение.
Елизавета Михайловна всплеснула руками:
— Да ведь наша гостиница тотчас должна уведомить полицию, что ты остановился здесь.
Супруги Догерти немедленно собрались, благо вещей у них было очень мало, — оставили деньги «за постой» на столе по приблизительному подсчету и вышли из меблированных комнат с тем, чтобы больше никогда в них не возвращаться.
Муха.
— А какая же дальнейшая судьба действующих лиц?
— Догерти с женой добрался до Маньчжурии и сначала бился там, как рыба об лед, в поисках работы. Одно время он был переводчиком в Американском железнодорожном техническом комитете, потом нашел другое занятие…
Никто, кроме близких друзей, не подозревал, что Догерти курит опиум… Иногда в этом отношении он доходил до последней, дозволенной ему грани… Один почтенный китаец рассказывал мне, что однажды он с двумя своими служащими глубокой осенью ехал по жел. дороге из Харбина в Хайлар. В одном отделении с ним ехал какой-то русский, отлично говоривший на интеллигентном китайском языке. Когда рассказчик извинился перед спутником и расположился покурить опиум, то был немало удивлен, что и его русский попутчик тоже устроился на верхнем сиденьи и также начал курить…